штук сорок.

Или это всё-таки знак?

Но почему мне? Я должен понять это? Как?

К этому нас не готовят. Нет достойных учителей.

После Сократа я сомневаюсь в каждом эксперте.

Но умозрительный опыт говорит мне,

что ноябрь —

подходящее время для смерти.

Вглядываюсь. В экипажах меняются знакомые лица.

Проплывают мимо: одно, другое.

И вдруг…

…я замечаю среди них самое дорогое.

Цепенею. Эта пытка длится и длится.

Медленно, против течения, двигаются автомобили,

Нивелируя преимущество буржуев над беднотой,

А проклятая память снова выдаёт лицо той,

С которой когда-то мы вместе были.

Автошествие мертвецов. Осовремененный данс-макабр.

Они умерли и уехали. А меня не убил никотин.

Папироса потухла. Скоро декабрь.

В этом городе я остался абсолютно один!

Ничего не понимаю.

Мысли скачут, как черти.

Но сейчас я почти уверен:

ноябрь – это лучшее время для смерти.

Как там назывался этот проклятый кабак?!

Да, Santa Muerte, вроде бы так.

Я возвращаюсь. Мне наливает скелет.

Мы с ним приговорены к этой стойке на тысячи лет.

Хотите верьте, хотите – проверьте,

Ноябрь – лучшее время для смерти.

Ноябрь… Или декабрь. Как вам декабрь?..

Декабрь – хорошее время для смерти.

Хотя… если подумать… чем плох январь?

Январь – вполне подходящее время для смерти…

Ashiel Neronamyde

ЧУДОВИЩНОЕ ЗЕРКАЛО

Ashiel Neronamyde всегда привлекали странные и жуткие вещи. Её детство пришлось на лишённые цензуры и рейтингов девяностые, а потому никто не мешал ей смотреть фильмы ужасов, вызывавшие у неё неизменный интерес и чарующее ощущение «возможности невозможного». Ей было слишком скучно жить в обыденности, и она нуждалась в сумрачных историях. В один момент она обнаружила, что где-то в ней, в её мятущемся воображении все эти мрачные чудеса происходят регулярно. Она ощутила себя целым миром, и с тех пор её цель – привнести его толику в окружающую её реальность.

Чёрные фигуры резной рамы —

Души грешников, попавшие в мой плен.

Ужас мягкой эшафотной панорамы,

Малый ад, чужой закат и тлен.

В судорожном танце бьются тени —

Мука заставляет их кричать;

Их чудовища терзают, злы от лени —

На их лбах кровавой тьмы печать.

Всплеск агонии – преддверье в злую вечность,

В центре зеркало – горящий в бездну путь,

Где гниющая и смрадная конечность

Будет за собою вглубь тянуть…

Андрей Миля

ЧЁРНАЯ ЦЕРКОВЬ

Андрей Миля – автор то ли страшных, то ли мерзких историй и читатель, который в хорроре не любит хэппи-энды. Родом из Курской области, ныне живёт в Москве. К хоррору тяготеет с детства. Имеет несколько печатных публикаций.

Средь болот прятались дома,

Поселилась там одна семья.

Время шло, рос жены живот,

Но однажды из болотных вод

Чёрная церковь явила себя,

Адским набатом свела их с ума.

Муж, смеясь, в болоте встретил смерть,

Когда топь посчитал за твердь.

Горюшко заглянуло в дом,

Родила первенца с горбом.

Со смехом безумным на ручки взяла

И в чёрную церковь дитя унесла.

Чёрная церковь там и по сей день.

Тайной своей она манит людей.

Чёрные мессы в ней служит горбун.

В колокол бьёт,

Гонит разум с болот.

Влад Волков

ЗУБНАЯ ФЕЯ

Влад Волков живёт в Москве. Работает в компьютерной сфере. Пишет прозу и поэзию в направлении «Лавкрафтовской мифологии» (Мифов Ктулху).

Шорох движения Феи Зубной,

Слышит ребёнок ночною порой.

Тихо! Ни звука. Зажмурьте глаза.

Фею вам видеть запретно. Нельзя!

Верьте, немало есть веских причин,

Тому, что она прилетит лишь в ночи.

Алчность в сердечке лишь золота ждёт,

Фея монетку вот-вот принесёт.

Зубы зачем ей – ты думать забудь,

Ляг и усни, не вникай в эту суть.

Пусть она тихо костлявой рукой,

Зуб под подушкой нащупает твой.

Окна открытыми лучше оставь,

Свет ночника, если можешь, убавь.

Тени не пляшут пускай на стенах,

Даже не думай показывать страх.

Добрая фея не делает зла,

Если, конечно, закрыты глаза.

Ждать-выжидать, караулить – не смей.

Юный малыш – не охотник на фей.

Больше монетки – её не проси,

Зуб свой молочный ей в дар принеси.

В саване сумрака и в тишине,

Явится нечто к кровати твоей.

Рост её, может быть, и не велик,

Но устрашающ всегда её лик.

Шелестом крыльев, как мотылёк,

Чувствует каждый она уголок.

Уши остры, и она уследит,

Спящим ль дыханьем ребёнок сопит.

Кто её ждёт, тот дождётся едва.

Смрадом повеет дыхание зла.

Если почует она, что не спишь,

С жизнью простись поскорее, малыш.

Фея не любит ночной караул.

Ветра порыв донесёт её гул.

Хмурятся сто её угольных глаз,

В кости вонзиться готова тот час.

Ядом кошмаров своих напоить,

Страхом сердечко чтоб остановить.

Хищно слюна упадёт на кровать,

Сколько конечностей – не сосчитать.

Шерсти, как иглы торчат волоски.

И говорит она не по-людски.

Дикое сердце из иных миров,

В сумрак утащит под жалобный рёв.

Кости изымет, порвав на куски.

Псы лишь от кожи найдут лоскутки.

Сбивчивым вдохом не вздумай вспугнуть,

Если уж в дом пробралась эта жуть.

Спрячь любопытство, глазки закрой,

Может, несчастье пройдёт стороной.

Светом пугать её тоже не смей,

Лучше укройся плотнее скорей.

И в одеяло нырни с головой,

Запах чтоб тварь не почуяла твой.

Ждать их не надо, не делай проблем,

Фея сама совершит свой обмен.

Кровью скреплён с навью наш договор,

Так повелось с незапамятных пор.

С ней торговаться ты можешь забыть,

К каждому зубу протянется нить,

Как паутина с загнутых когтей…

Мало же людям известно про фей.

Чтоб упорхнула и не забрала,

Так и лежи в тишине до утра.

Солнце торопит незваных гостей,

Дом чтоб людской им покинуть скорей.

И в предрассветных солнца лучах,

Сущность растает, развеется страх.

Но не забудь, день проносится прочь,

Снова во мраке сгущается ночь.

Зубы скрипят в ожиданьи костей,

Всех непослушных пытливых детей,

Кто не захочет глаза закрывать,

Фею Зубную рискнёт увидать.

Андрей Лоскутов

Я ПРОСТО ТИРЕ МЕЖДУ ДАТАМИ

Андрей Лоскутов – современный российский поэт