не согласился с этим. Он все еще пытался что-то доказать - себе или, может быть, Кристине, которая была с нами. Но сейчас не было времени, чтобы с ним спорить.

Чтобы окружить указанное место, за отсутствием обучения, потребовалось четверть

часа. Современный мужчина видел, по крайней мере, достаточно фильмов о войне, чтобы

смутно понимать, что от него требуется; эти же мужчины не имели такого опыта и приходилось

почти что каждому объяснять, что я от них хочу.

Над Тожеком поднимался грязный дым и мы могли слышать крики и плач. Я отдавал

себе отчет в том, что люди умирали, пока мы делали попытки организовать окружение.

Тем не менее, если бы мы пошли толпой, то обученные солдаты порвали бы нас на тряпки!

Когда все были на своих местах и поняли, что они должны делать, когда их позовут, то, сохраняя мужчин в зоне видимости с каждой из сторон, пан Лестко, лучник Тадаос и я

вошли в город. Я взял с собой Тадаоса, чтобы он помог обеспечить людей мясом, но сейчас

у меня были для него другие задачи.

Несколько десятков крестьян стояли немного вдалеке, забитые и испуганные. В середине

площади в одну линию были установлены восемь столбов, а к ним были привязаны тела восьми

сожженных женщин. Три десятка солдат и несколько священников стояли вокруг них.

Одежда и волосы загорелись первыми и я думаю эти ублюдки получили некоторое

количество острых ощущений, глядя на то, как на женщинах сгорает одежда.

Тадаос отъехал со своим мулом в сторону сарая, встал ему на спину и забрался

на крышу, откуда он мог выстрелить из лука в любую точку площади.

60

Пан Лестко и я уже выехали на площадь, когда солдаты нас заметили.

Солдаты? Эти придурки даже не потрудились выставить часовых! Женщины умерли

потому что я переоценил противника. Я торжественно себе поклялся, что в следующий раз, когда случиться неприятность, я просто в нее ввяжусь и пусть во все стороны полетят щепки.

- Ваши люди арестованы! – крикнул я, - Вас в пять раз меньше и вы окружены! Бросьте

оружие и поднимите руки!

Солдаты и священники в замешательстве смотрели друг на друга. Они начали говорить

с друг другом на непонятном для меня языке, похожим на испанский.

- Кто-то из вас, ублюдки, знает польский? Говорите или заткнитесь!

- Я немного говорю на польском, рыцарь. Что вы от нас хотите? – на ломанном польском

сказал старый священник.

- Хотите? Я хочу, чтобы вы бросили оружие и подняли ваши руки! Скажите это им

на том языке, на котором вы говорите или я убью многих из вас прямо сейчас

за сопротивлению при аресте!

Он немного поколебался, а потом что-то сказал толпе. Один из солдат что-то выкрикнул

и выхватил свой меч. Он успел сделать только один шаг в моем направлении перед тем, как стальная оперенная стрела разорвала ему горло. Тадаос был начеку.

- Это первый, старый пердун! Кто-то еще хочет потренироваться в стрельбе? Скажи им, чтобы они бросили оружие!

Они кричали что-то еще, но я их не понимал. Эти убийцы вели себя так, как будто

делали что-то, что было абсолютно нормальным для всего мира, а я был странным человеком, который посмел во все это вмешаться!

- Старик, ты соображаешь слишком долго! Я сказал, что вы арестованы. Мужчины

вокруг города! Медленно наступайте, подняв свои топоры!

Мои люди показались между домами и амбарами, выглядя менее уверенными в себе, чем мне бы хотелось.

- Последний шанс, старик! Сдавайся или умри!

После чего я услышал еще несколько непонятных выстрелов. Два солдата бросили

их мечи, но еще три их обнажили и начали на меня наступать. Двое из них тут же упали

со стрелами в горле, но третья стрела пролетела мимо и попала в грудь священнику, стоявшему

позади. Я был так уверен в стрельбе Тадаоса, что даже не достал свой собственный меч. Солдат

был всего лишь в шаге от меня, когда я освободил клинок из ножен, но мне не было нужды

беспокоиться.

Анна ударила мужчину в лицо передним копытом. Это был хороший удар и он рухнул

в грязь.

Я попытался сделать вид, что я это ожидал. Указывая моим мечом так, как будто я

им рисовал, я сказал: "Выстройте их в линию вот там. Обыщите их и заберите все оружие!"

Конечно же, враг еще не сдался, но я использовал то, что капиталистические продавцы

называли "стать ближе". Представьте, что ваши оппоненты будут делать то, что вы от них

хотите и, возможно, они это сделают.

Они это не сделали.

61

Другой