– Я не знаю, что произошло. Машина дала большой крен, мы все очень испугались. Рядом со мной сидела девушка из Аргентины, именно ее вы сейчас ее видите, – Варя жестом указала на себя, и по залу прошел гул. – Девушка, Флоренс, очень испугалась, и я почему-то сфокусировалась на том, чтобы успокоить ее. Когда мы поняли, что самолет совершил аварийную посадку, по салону пошел дым. Я точно не могу сказать, что именно происходило, да это, в общем-то, уже и не важно. Я только знаю, что мы пробрались к выходу, и тут все и произошло.

Студия молчала. Все слушали ее. Интересно, верили ли ее словам? Хоть кто-нибудь, верил?

– В вас, или точнее, в Варвару попал кусок винта?

– Да, полагаю, что это был кусок винта. Но это тоже уже не имеет значения. Факт в том, что я умерла.

Тут студия – по команде какого-то мужичка в фланелевой рубашке – ни то ахнула, ни то выказала недоверие. Но Варя это ожидала, а потому продолжила:

– Очнулась я в «скорой помощи», и поняла, что со мной что-то не так. Я потеряла сознание, а прейдя в себя в больнице окончательно удостоверилась, что я – не я.

– Как это все было? Какие эмоции вы испытали, когда увидели себя в зеркало?

Варя отвечала на бесконечную мириаду вопросов, стараясь вспомнить детали, так ей казалось, родители ей скорее поверят. Одна только мысль об этом заставляла ее продолжать участвовать в этом унизительном мероприятии. Мама не могла не обратить внимание на манеру разговора, на то, как она делает паузы, какие слова произносит.

– В тот день вы видели свою маму, – словно прочитав ее мысли, спросил Вознесенский. – Скажите, как она отреагировала на ваше признание?

– Она очень испугалась, а потом позвала охрану. Но, в общем-то, кто бы поступил по-другому?

– Мы связались с вашей мамой. – Пауза. – Но она, к сожалению, не пожелала участвовать в нашей передаче.

Экран снова ожил, в этот раз на нем появилась она. Ее мама. Родненькая, любимая, но теперь такая далекая. Варя никогда не думала, что ей придется завоевывать свое право на ее любовь. Что ей придется доказывать, что это она.

– Вы меня простите, Андрей, – говорил ее голос, осипший от страданий и слез. – Но я не смогу обсуждать свою трагедию на всю страну. Не смогу. Не важно, что там придумала эта девушка, я на нее обиду не держу. Я понимаю: пережить такое не просто. Многие выжившие в этой катастрофе будут еще годами приходить в себя. А уж мы, кто потерял, так вообще, наверное, никогда ни примем это. Слишком рано, слишком неожиданно.

Мама. Это была ее мама. Это были ее слова. Именно так Варя и представляла, что ее мама будет говорить о произошедшем. И боль от того, что ее надежды не оправдались сменилась любовью и страданием за то, что приходится вынести ее родителям.

– Я так и знала, что она не приедет, – произнесла Варя тихо. – Так и знала.

– Флоренс, я понимаю, вы расстроены. Но, возможно, посмотрев нашу передачу, у Светланы Федоровны изменится мнение, и она захочет пообщаться с вами?

Варя кивнула. Она ничего другого и не ожидала. Слишком хорошо она знает свою маму.

–Нет, она и смотреть ее не станет, я знаю.

– Чтобы вы не расстраивались, мы приготовили для вас сюрприз. Вера Васильевна, директор дома ребенка №2, к большому нашему удивлению, сама предложила участие детей в программе.

– Дети здесь? Вы привели детей на программу? Нет… Не может быть. Вера Васильевна? Где же она? Вера Васильевна, не надо… Вас заставили? Это же безрассудно!

– Она все выдумала! Поэтому и не хочет, чтобы дети ее видели!

Бабка на третьем ряду орала так, что даже кончики ее ушей покраснели. Она брызжала слюной, как будто от интенсивности каждого выплюнутого ей слога зависело будущее человечества.

– У нас на программе маленькая Сонечка. Если вы не против, Флор, мы пригласим ее в студию.

Но не успела Варя ничего ответить, как в зал зашел дорогой ее сердцу человечек. Такая беззащитная в своем недуге, и такая солнечно-ясная. Малышка. Рядом с ней шла директор интерната. Она бы взяла ее ручку, но девочка не давала себя трогать.

Вера Васильевна осмотрелась по сторонам, и сев на соседний диван, внимательно посмотрела на Варю.

– Сонечка… Сонечка…Зачем вы привели ребенка сюда?

– Потому что она сама попросила… Знаю, это звучит глупо. Но, – она бросила взгляд на ребенка. Ее сияющее счастьем личико было особо милым сегодня, – она сказала мне, что хочет пойти. Мы обычно обсуждаем разные вопросы в присутствии детей. Они не обращают на нас никакого внимания. Особенно такие детки, как Соня. Они не общаются, потому что замкнуты в себе. Хотя, у них в голове много что происходит. Они очень умные детки.

Вера Васильевна, как всегда, всех пыталась убедить, что у мира неправильное отношение к детям-индиго.

Студия молча смотрела на девочку, и Варе хотелось забрать ее, укрыть от этих старух-вампирш, желающих прочистить свою глотку криком, и не важно, что они будут говорить, лишь бы их увидела вся страна. Лишь бы они глупостей не наговорили, только не при Сонечке.

– Вера Васильевна, она дала себя причесать… Ее причесали, – Варя обратилась к ведущему, – Она никому не дает прикасаться к своим волосам. – Сонечка, иди поиграй с зайкой.

Вера Васильевна резко повернула голову, словно ее током ударило.

– Вы знаете про зайку? Откуда вы знаете про зайку?

Варя закрыла лицо ладонями. Это бесполезное мероприятие. Оно доставляет ей гораздо больше страданий, чем она думала. Откуда ей было знать, что на программе будет девочка? Если бы только она знала…

– Сонечка не общается ни с кем. Уроки рисования для нас были огромным прогрессом. Она начала рисовать. Одно и то же каждый раз. Но главное – это способ общения. И когда Варечки нашей не стало, – Вера Васильевна достала платок. Пауза была вынужденной – она не могла продолжать говорить из-за кома горечи, стоявшего на пути у слов. Он появлялся неожиданно, каждый раз, когда что-то напоминало ей о Варе. О той веселой, доброй, открытой Варе. Чувство вины до сих пор не покинуло ее. Ведь это она так рьяно добивалась путевки для нее, надеялась удержать ее у себя. В женском коллективе быстро расходятся слухи. И их маленький дом ребенка – не исключение. Она узнала от одной из нянечек, что Варя думает о том, чтобы принять предложение какой-то дизайнерской компании, и перевернула мир с ног на голову, чтобы Варя отправилась в это путешествие. Это она виновата. – Когда Варечки не стало, Соня перестала общаться совсем. А у нее был такой прогресс. И вот она услышала наш разговор, и подошла ко мне. Она вообще никогда не реагирует на разговоры других людей, а тут… Я не могла, просто не могла отказать ей.

Вера Васильевна бросила взгляд на Флор. Она чувствовала себя сумасшедшей из-за того, что согласилась на эту оферу. Подумать только в серьез прийти на программу, где одна ненормальная заявляет, будто она – их Варя. Если только ее увидят из министерства, то уволят быстрее, чем она доедет до дома.