— Посмотрим.

Портал мы прошли легко. Эх, имел бы я раньше такие навыки! Слегка загипнотизированный Искореняющий спокойно принял плату, для проформы провел над нашими головами и как во сне набрал номер. Портал протаял, и мы съехали с одной мостовой на другую. Правда, здесь солнце стояло почти в зените, сказывалась разница в часовых поясах.

— Вот, знакомься с городом. Теперь мы в Арзуне.

Город как город, правда, почище Сенара. Канализация номальная, под землей, и крыс почти не видно. Да и амбре, вечного Сенарского амбре, не было. Я осторожно вдохнул холодный воздух — нет, дерьмом не несет.

— Тоже принюхиваешься? — хохотнул брат, наблюдавший за мной. — Да, и я так делал, когда в первый раз сюда попал.

— Ты здесь бывал?

— Нечасто, но да. Все-таки, считай, столица всей человеческой цивилизации, стольный град Зунландии.

— Оно и видно, — кисло сказал я, когда по дороге с двух сторон стояли одноэтажные домишки.

— Это понятно, — согласился Арий. — Мы въехали в столицу с черного хода. Центральный портал совсем другой, ближе ко дворцу. Но нам туда не надо. Мы проездом.

— К той самой герцогине-эмигрантке?

— Да, именно.

— На кой черт она нам сдалась?

— Вопрос неправильный, — сказал брат. — На кой черт мы ей сдались? Не мы шпионов к ней направляли, а она к нам. Значит, мы ей нужны, а не она нам.

— А на кой тогда ехать?

— Болезнь лучше предупредить, чем лечить. Поэтому чем раньше узнаем, чем вызван ее интерес к роду Осгенвей в общем и ко мне в частности, тем лучше. Сомневаюсь, что он сексуальный. Эту рожу я встречал пару раз, через губу не плюнет.

— Что, такая страшная?

— Наоборот. Внешне это конфетка, роковая красавица. Если бы не то, что у нее внутри. Ледяная и жестокая баба, самодурка редкостная. Ходили слухи о ее отношении к своим крестьянам. Одному лично снесла голову мечом, и это было милосердно с ее стороны.

— Странные у тебя понятия о милосердии.

— По сравнению со вторым крестьянином — да. Он ее не захотел. Ну у него невеста была, пачкаться не хотел. Чертова баба его ослепила и оскопила, чтобы он больше не мог ни взглянуть на другую женщину, ни обладать ей. После этого выгнала его из имения на милость судьбы, а его невесту насильно выдала замуж за одного из своих тупорылых бобиков. Та потом повесилась.

— А крестьянин?

— А черт его знает.

— Хороший сюжет для трагического романа о несчастной любви, — сказал я.

— Если бы это был только сюжет, — Арий крутанул рулем, объезжая провал в мостовой. — Но увы, это правда.

— И ты хочешь напроситься на визит к этой дурной бабе?

— Боишься? — усмехнулся брат.

— Бояться следует ей. При подобном отношении к гостям я за себя не отвечаю.

— А кто сказал, что мы будем просить ее аудиенции? — подмигнул он. — Иногда в дверь лучше не стучаться, а вынести ее ногой.

— Прямо так? Жертв будет много, и вся Стража Айзана за нами увяжется.

— Ну конечно же нет. Мы с ней мило побеседуем, наведавшись ночью.

— Если ты сказал, что баба напрочь отмороженная, то она будет мстить, и страшно.

— Я не боюсь мести мертвецов. А ты? — подмигнул мне брат.

— Что, и так может пойти?

— Ну как пойдет, мы еще посмотрим. Как у тебя с проникновением в чужие дома?

Я мысленно ухмыльнулся. Отлично у меня с этим. В том числе и в такие, которые в принципе проникнуть невозможно. По крайней мере так считают производители охранных систем и частные охранники. В Форт-Нокс я, конечно, не влезу, но вот что попроще — случаи в моей практике были.

— Все нормально, — заверил я брата. — Всегда готов.

— Ну а раз готов — поехали на какой-нибудь постоялый двор попроще, где не задают вопросов и молчат в тряпочку. Ставим фургон, выдвигаемся на рекогносцировку, потом закупаемся необходимым снаряжением и наносим визит тетке, когда она меньше всего этого ждет. Устроит такой план?

— Ага, — я аж зажмурился от удовольствия.

Давно не приходилось испытывать такого выброса адреналина. И, хотя я не адреналиновый наркоман — такие долго не живут и к нам на службу не попадают — все-таки иногда хочется почувствовать себя живым!

— Вон тот вон пригорок прямо-таки просится под наблюдательный пункт, — Арий, лежа на мерзлой земле, показал мне на симпатичный холм, которые окружали равнину с особняком герцогини.

— Если ты думаешь о том же, о чем и я... — полуутвердительно сказал я.

— Ага. Слишком уж удобно для наблюдения. Наверняка за ним постоянно следят или установили пару сторожевых плетений, — подтвердил брат.

— Значит, будем искать наиболее неудобное место для наблюдения. Вон тот вон шагах в двухста подойдет, — кивнул я на неприметный и неудобный холмик, с которого, увы, открывался вид только на угол задней и правой стены.

— Для наших целей — да.

И мы, пригибаясь, мелкими перебежками переместились на наш новый импровизированный НП.

Герцогиня жила шикарно — вот оно, отличие богатого и знатного политэмигранта от соевых куколдов. И домик у нее был такой, что закачаешься — почти королевский дворец в миниатюре. Да и за стенами этого домика небедного политбеженца тоже было неплохо. Каменный забор огораживал площадь гектар этак на пятьдесят, на которой были всевозможные хозпостройки вроде сараев и конюшен. Неплохая получалась зона безопасности. И небезопасная.

Магическим зрением я видел змеящиеся по забору нити плетений и неяркие пятна артефактов, зарытых в землю. Минное поле, типа. И не это было главной проблемой.

— Вот черт, — с чувством сказал брат.

Я проследил за его взглядом.

В траве неподалеку от дома копошился маленький щеночек, симпатичный такой — как и все щенки. Из дома выскочила, очевидно, его мамаша — а вот она была не совсем симпатичная, то ли ротвейлер, то ли еще что-то такое похожее. Эта ходячая машина для убийства рыкнула на потомство, под протестующий визг взяла его за шкирку и потащила обратно в дом.

— Значит, берем за аксиому, что у них тут есть собаки. И питаются они незваными гостями... иногда.

— Или непокорными крестьянами.