– Тише, – процедил он, надавив бедром на ногу и лишая меня движений.

Мерзкое животное говорило правду: мне уже никто не поможет. Рэймонд не пришел. Раздался звук расстёгнутой молнии, и я тревожно подняла голову, беспомощно наблюдая, как этот жалкий ублюдок одной рукой стягивал мои джинсы.

– Не надо! – прокричала я, не узнав свой хриплый и надломленный голос.

– Тебе понравится, – Майк обнажил белые зубы в улыбке. – Я обещаю.

Мне хотелось, чтобы в голове что-то переключилось, и я отказывалась верить в реальность происходящего. Чтобы мое подсознание игнорировало мужской силуэт, нависший сверху; запах алкоголя, оставляющий горечь во рту; звук расстегнутого ремня; и мерзкие руки, стягивающие в узел белье, врезающееся в мои бедра. Но я все отчетливо видела и слышала. И если я выживу, то не хочу ничего помнить.

– Введи двойную дозу кетамина, – я взглянула в лицо Майка.

Я слышала, что во время передозировки сердце может остановиться. Но меня больше всего пугало, что я буду все осознавать.

– От двойной ты отключишься. Хватит одного куба, – в ответ я беззвучно кивнула, глядя на смотрящий на меня пистолет. – Не дергайся!

Он слез с меня, не снимая с прицела. Я перестала смотреть в его сторону, беспомощно глядя в потолок. Только слышала, как он хлопнул ящиком и зашелестел вскрытой упаковкой шприца. Затем глухой звук открытой ампулы, а дальше…

Я не чувствовала боли от укола. Только легкое жжение в руке, которое стало теплым и разнеслось по телу. Мои ноги стали ватными, а голова невыносимо тяжелой. Я опустилась на подушку, ныряя в мягкую волну. Она закутала меня, словно в пушистый плед.

Фокус сузился, комната погрузилась в темноту. Лишь изредка вспыхивал свет, как будто кто-то баловался выключателем. Я почувствовала рядом с шеей дыхание, и как чужие руки сжали мою грудь. Я испуганно зажмурилась. Пожалуйста, отключайся!

Но как назло я все ощущала и слышала. Слышала, как затрещала ткань моего белья, а затем снизу раздался выстрел, а за ним второй.

Майк никак не отреагировал на звуки, и сквозь застывшие в глазах слезы я наблюдала, как он стянул с себя майку. Когда же я отключусь?

– Я буду трахать тебя всю ночь, – Майк навалился сверху и раздвинул коленом мои бедра.

Неожиданно комната погрузилась в темноту, и раздался еще один выстрел. На этот раз он был ближе и громче, прогоняя вокруг меня черноту. Когда она рассеялась, я увидела над собой бурбоновые глаза.

– Лин, – я узнала низкий голос. Я узнала бы его среди сотни других. Голос, по-особенному произносящий мое имя. – Что этот ублюдок сделал с тобой? – теплые ладони Рэймонда обхватили меня.

Я подняла голову с подушки, увидев, как рядом со мной сидел Рэймонд. Я приблизилась к нему, недоверчиво рассматривая. Наверное, он был частью моего прихода, потому что его образ постоянно расплывался.

– Останься, прошу, – прошептала я. – Не бросай меня.

– Я с тобой, – произнес он, а я пыталась сфокусировать взгляд на его лице. – Все будет хорошо.

На мои плечи легла куртка. Под ее тяжестью я опустила голову, прижавшись щекой к груди Рэймонда, и я закрыла глаза.

– Служба спасения, что у вас произошло? – эти слова из динамика должны были успокаивать, но я ощутила, как Рэймонд напряженно вдавил пальцы в мою спину. Его сердце стало стучать сильнее, а мышцы окаменели. Он был взволнован или испуган? Я старалась раскрыть веки, пока не услышала спуск затвора.

– Скажи, что случайно набрал номер, – проговорил тихий посторонний голос. – Повтори.

Глава 21. Инстинкт выживания

Рэймонд

Меня словно окатили ледяной водой. Минус тридцать два по Фаренгейту и не градусом меньше. Со второго этажа закричала Лин и через несколько секунд замолкла. Эта тишина резала без ножа.

У меня было катастрофически мало времени. Обратный отсчет начался, когда проклятый коп свалил в уборную. В гостиной остался дерганый парень в ветровке и его приятель, куривший у окна в другом конце комнаты. Когда первый прошел мимо меня, я ему свистнул.

– Эй, мечта Стивена Фрая. Твоя подружка сбежала в туалет. Может, воспользуешься шансом и отсосешь мне?

Глаза дерганого выползли из орбит, и он уставился на меня сверху вниз.

– Чего?

Он застыл на месте и направил на меня ствол, пока я сидел на полу, облокотившись на стенку. Этот кретин еще не знал, что я перерезал скотч, под которым чесались руки начистить его рожу.

– Не тормози, – я харкнул ему в ноги. – Или ты заводишься только при виде полицейской формы?

– Что ты сказал? – дерганый скинул капюшон. Видимо, посчитал, что так будут лучше проветриваться мозги.

– Смелее, а то я могу передумать и не натолкать в твой тощий зад.

– Тебе конец, ублюдок, – дерганый нагнулся, вцепившись в воротник косухи.

Как истеричка, ей-богу.

Интересно, мне хватит десяти секунд, чтобы вырубить пару недоумков?

Раз. Я ударил его в лоб своим.

Два. Дерганый отскочил назад, выронив пистолет.

Три. Я подобрал ствол и прицелился в курившего парня на другом конце гостиной.

Четыре. Коленная чашечка действительно одно из самых болезненных мест? Сейчас проверю.

Пять. Я выстрелил, и он рухнул на пол. Судя по тому, как он верещал на всю комнату, похоже, реально больно.

Шесть. Я поднялся, увернувшись от удара дерганого.

Семь. Заломал его руку за спину. В его суставе что-то щелкнуло, а может и не в суставе. Анатомия никогда не была моей сильной стороной.

Восемь. Отключил дерганого, ударив рукояткой пистолета по его макушке. Давно мечтал так сделать.

Девять. Отбросив в сторону обмякшее тело, я рванул на противоположную сторону гостиной

Десять. Поднял пистолет парня с простреленной коленкой и вырубил его так же, как и дерганого.

Теперь у меня было два ствола и один нетронутый коп. Я не стал дожидаться, пока Морисон опорожнит целиком мочевой пузырь. Каждая секунда была решающей.

Перепрыгивая через ступеньки, я поднялся на второй этаж и побежал по коридору. Один пистолет я убрал за пояс, а другим выстрелил в запертую дверь. Она болталась на нижней петле, открывая представшую передо мной картину.

Я ожидал увидеть Лин. Но вместо нее перед глазами, будто на режиме слоу мо прогонялось воспоминание трехлетней давности.

Майк склоняется над Мией. В его руке со зверем зажато лезвие. В воздухе остается блестящий след от проскочившего металла, и Мия дергается.

Сколько раз я прокручивал в голове сцену расправы над Майком? Я убивал его сотню, тысячи раз. Стрелял, пока в обойме не оставалось пуль. Когда они заканчивались, я уничтожал его вручную. Душил до онемения пальцев. Вырезал его сердце, растаптывая по грязи ботинком. Точно так же, как и он мое.

Нужно ли было бросать пару пафосных фраз перед тем, как убить Майка? Плюнуть в его чертово лицо и нагло смотреть в глаза, упиваясь долгожданным моментом?

Я оставил эту участь долбаным героям в мелодрамах и молча выстрелил. Майк дернулся и упал на пол. Я