- Дим, у тебя полтора ярда, - ровно сказал Ланевский аккурат в то время, когда его лицо осветил уголек сигареты, которой он как раз затянулся. Я автоматически кивнул в ответ. А потом уставился на него, словно на нем одновременно высыпали узоры и стали расти цветы.

- Развей тему, - я даже голос свой не узнал — прозвучало так, как будто я отсидел голосовые связки.

- Информация от «Главбуха» отработала, на счетах под моим управлением и на твоих личных сейчас в сумме чуть больше полутора миллиардов рублей, - лорд ответил еще ровнее, чем начал.

- Прогнозы? - я вспомнил анекдот про «приборы» и «двести», потому что логично и здраво оценить ситуацию был явно не готов.

- Полагаю, в течение месяца приблизимся к трем. Это нижняя граница по прогнозам, - видимо, говорить скучным и равнодушным тоном становится привычкой не только у меня, но и у всех, кто меня окружает.

- Риски? — было сильное опасение, что если попробую построить фразу больше, чем из одного слова — остальные, все до единого, окажутся матерными.

- Не выше стандарта. Очень ровные прогнозы. Я такого в личной практике не встречал никогда, но про подобные случаи нам рассказывали. В контексте формирования новых элит. Когда на некоторые факторы реагирует только определенный круг участников, и рубит на этом самый максимум. Мы, Дима, удачно прислонились к схемам астрономического масштаба, и во мне бьются страх и восторг, - он крайне удачно описал мое состояния.

- Серег, спасибо тебе огромное, что нашел вариант объяснить мне это все по-людски. Ты в тосте правильно сказал, я от этой всей науки засыпаю, а сейчас, чувствую, спать вообще не время. Да еще и отъезд этот… Излагай. Я уверен, что ты продумал хотя бы хода на три вперед, - я пошарил по карманам в поисках сигарет, но не нашел. Банкир достал свою пачку и протянул мне.

Лорд со своими помощниками, в числе которых был и тот «мятый», памятный по первому визиту в банк, его, оказывается, звали Валентин, родили какую-то схему с фондами, трастами и прочими словами, которые ничего для меня не значили. Но Ланевский уверял, что лучше ничего не придумать, и я, глядя на него, поверил. Просто тупо поверил и попросил привезти завтра утром все нужные бумаги, чтобы я успел все подписать перед вылетом. Уехал он через часа полтора, и я, накрыв угли крышкой, пошел прощаться с женой.

Утром на столе, том самом, глубинного цвета, стоял чай и яичница с сосисками-осьминожками, любимый завтрак Ани и мой. Четвертинка сосиски надрезается снизу раза 3-4 — и при жарке получается «осьминожек». Надя не отходила, касаясь меня то рукой, то плечом, то грудью. Но пришло время, мы встали напротив Бормана. Я крепко обнял ее, поцеловал, и вышел на крыльцо, закинув рюкзак на левое плечо.

Внутренний скептик тут же врубил Карлссона, и «что-то мне так домой захотелось», но я стоически дошел до границы поселка, где уже булькал красный Хаммер Артема.

- Салют! Готов? - лаконично начал он.

- Да пес его знает. Но сделаю все по плану, - ответил я, даже не пытаясь привести чувства в порядок.

- Ты спохмела что ли? Есть пиво и вискарь, если что, - сразу видно мастера в организации незабываемых путешествий.

- Не, нормально. Страшно капец как, а в остальном нормально, - пробурчал я, глядя в окно.

- Чего страшного-то? Все просчитано без обмана у волшебника Сулеймана — фальшиво пропел он, не добавив покоя душе.

- Забей, просто мандраж, - буркнул я.

- Держись, Дима! Дальше будет веселее! - насквозь фальшиво провозгласил он, нажал на педаль, и его алый детеныш карьерного самосвала повез нас в аэропорт.

Дальше все стандартно — высадка у терминала, регистрация на рейс, сдача багажа. Без бокса и рюкзака я чувствовал себя голым, если честно. Прошел до нужного гейта, сел в неудобное кресло с дырочками и подумал, что творится какая-то ерунда, но повлиять на нее я уже не могу, да и не сильно хочу, если честно. Поэтому, когда объявили посадку, прошел одним из первых, чуть ли не гордо.

- Здравствуйте, желаете ли напитки? - фирменно и безальтернативно обратилась ко мне бортпроводница. Я уже сидел на своем месте, пытаясь понять, что лечу в Якутск и в бизнес-классе. Казалось, обе эти мысли мне жали. Причем нестерпимо, как новые туфли на выпускном, когда показывать это нельзя ни в коем случае.

- Да, коньяк, два в одну тару, - изо всех сил вежливо сказал я, пытаясь попасть в незнакомый и непривычный пока богатый вайб. Но, судя по всему, снова промазал. Небесный ангел северных авиалиний тренировано оперативно поднесла мне стакан, стеклянный, а не ублюдочный пластиковый, и от души набулькала туда виноградного счастья. Я зажал полученное богатство двумя руками и постарался расслабиться. Не вышло.

- Далеко летите? Доброе утро! - нежданный собеседник сидел через проход, и с первой фразы выбесил невероятно. Как далеко я мог лететь рейсом «Москва — Якутск»? В Сидней? И какое к псам доброе утро встречают двойным коньяком на этом рейсе? Хотя…

- Доброе утро! До Белой Горы мне. А Вы часто этим рейсом летаете? - видимо, на сдержанно-деликатный ответ ушли все последние силы.

- Да раз в неделю, считай, и летаю. До Белой Горы труба с рейсами, хоть и сезон. Дмитрий меня зовут, - протянул руку через проход неожиданный общительный пассажир.

- Тезки, значит. И я Дмитрий. За знакомство? - очередной неожиданный выход «культурного кода», того самого, который включает в себя цитаты из оскароносных советских фильмов, четверостиший классиков и вот таких вот фраз, впитанных с молоком матери и утренним пивом отцов и дедов.

- Легко! Пятница же, - сосед чуть поднялся в кресле — Лен, повтори!, — и кивнул на меня. Стюардесса материализовалась рядом с ним со стаканом тут же. У них в бизнес-классе так принято, что ли?

- Ну, за знакомство! - сколько кошмаров начинается с этой фразы, кто бы знал.

Мы с новым знакомым Димой протрещали весь полет. Он снабдил меня кучей бесполезной и кучкой полезной информации по Якутску и его обитателям. Я отдарился парой-тройкой хохм, анекдотов и столичных сплетен, из тех, что краем