Шрифт:
Закладка:
В этот период италийская торговля с Востоком была достаточно скромной[755], конкуренции просто не было. Если допустить, что она действительно имела место, то в этом случае Риму следовало вместе с Родосом устранить Александрию, Афины, Финикию и другие центры, иначе ослабление родосских торговцев ничего не давало бы италийским. Центрами активной экономической жизни были многие острова: Андрос, Наксос, Парос, Самос[756]. Наибольшие доходы от транзитной торговли получали Родос, Афины, Делос, Александрия, Антиохия[757].
Если Родос и Делос были «двумя цветущими коммерческими центрами»[758], то и уничтожить следовало оба. Мнение В. Лэйдлоу, что на решение в пользу Делоса повлияли обосновавшиеся там италики[759], лишено основания, так как даже в середине II в. до н. э. их число здесь было незначительно. Именно восточным центрам могло быть выгодно уничтожение родосской торговли, которого в действительности, однако, не произошло. Коммерческое процветание острова не «было разрушено[760], и Делос отнюдь не «захватил всю родосскую торговлю»[761]. На Делос переместились караваны товаров и торговля рабами[762], но родосская коммерция не погибла, хотя и была ослаблена[763].
Все репрессивные меры сената были направлены не против родосской торговли, а против родосского государства, торговля не цель, а средство. Лишение Родоса его владений в Малой Азии – Карии и Ликии, объявление Делоса свободным портом ослабили родосский полис, а не торговлю. Именно государство понесло огромный ущерб, когда портовые сборы упали за год с 1 000 000 драхм до 150 000 (Polyb. XXXI.7.12). Общая стоимость товаров, проходивших через порт, упала с 50 000 000 драхм до 7 500 000 драхм[764]. Огромны были потери и от утраты материковых владений[765] в Малой Азии.
Римские санкции подрывали процветание и политическую важность государства[766], экономическое ослабление Родоса было вызвано политическими причинами[767]. Обедневший остров не смог иметь сильный флот, в результате расцвело пиратство, ставшее помехой торговле[768], Рим желал уменьшить политическое значение острова и подорвал его талассократию, так как больше в ней не нуждался. В итоге Родос «потерял свою репутацию защитника свободы и торговли Эгеиды»[769].
Нет оснований полагать, что уничтожение родосской архэ было выгодно италийским торговцам – они от этого ничего не получили и отнюдь не «захватили родосскую торговлю»[770]. Родос был лишь потеснён в торговле, а от перемещения торгового центра выиграли только восточные торговцы и Делос[771]. В результате раскопок Делоса накоплен большой эпиграфический материал (около 3000 надписей), в котором до конца II в., до н. э. италийские имена встречаются крайне редко[772], что не может быть случайностью. В надписях чаще всего упоминаются Тир, Сидон, Бейрут, Александрия[773]. После 166 г. до н. э. важнейшими ассоциациями торговцев на Делосе были гераклеиты Тира и посейдониты Бейрута[774]. Посейдониты утратили своё первостепенное значение только к концу I в. до н. э.[775]
Основываясь на декрете посейдонитов в честь римского ростовщика Минация, Н.Н. Залесский полагал, что определяющее значение на Делосе имели римские дельцы[776]. Однако упоминание среди «благодетелей» союза римского претора само по себе ни о чём не говорит, как и ссылка на существовавший у бейрутцев культ Dea Roma[777]. Сам Н.Н. Залесский отмечает, что реконструкция «клуба бейрутцев для помещения в него статуи Dea Roma произошла в 110/9 г. до н. э.»[778]. Египетские же культы появились здесь ещё после 166 г. до н. э., а храм тирийцев – в 153 г. до н. э.[779] Н.Н. Залесский полагает, что «теперь, в связи с открытием данного декрета, наличие сильного влияния римского ростовщичества отодвигается вглубь II в. до н. э.»,[780] но датировка надписи не сохранилась, а по содержанию её можно датировать не ранее чем самым концом II в. до н. э. В другой статье автор сам пишет, что хозяевами острова италики стали фактически только к 115 г. до н. э.[781] Наконец, он сам соглашается, что некоторые ограничения, возложенные на Минация, показывают, что влияние римлян в момент создания надписи не было всесильным[782].
Большая часть надписей Делоса II в. до н. э. принадлежит греко-восточным торговцам[783]. Римляне сделали его свободным портом для всех, в надписях упоминается даже массалиот[784], группы торговцев, стекающихся сюда со всего Средиземноморья, имели космополитический характер[785].
Коринф торговал собственными ремесленными изделиями, которые славились во всем античном мире и не могли быть объектом конкуренции со стороны италиков[786]. Выгодное географическое расположение сделало его торговым посредником между Европой и Азией (Liv. ХХХП.32). Богатство города зиждилось именно на развитом ремесле и посреднической торговле. Греческие торговцы вообще импортировали в основном сырьё, а экспортировали ремесленные изделия[787]. Спрос на них в Италии был огромен, его не могли удовлетворить только италийские купцы, конкуренции сбыта не было. В Античности спрос на товары превышал предложение[788].
Античная экономика не могла привести к перепроизводству и жёсткой торговой конкуренции. В Греции влияние городов на экономику было больше, но экономика Рима, а тем более провинций, в своей глубокой основе была натуральной[789]. Конкуренция Коринфа италикам ни в одной области не находит подтверждения. Мастера Греции работали на экспорт[790] – уничтожением Коринфа Рим только обеднил свой рынок. От ввоза иностранных товаров в Рим прибыль получали и римские торговцы – какой им был смысл лишать самих себя части этой прибыли?
Утверждение Т. Моммзена, что для римских купцов в Элладе новым центром стал Аргос[791], бездоказательно. В Аргосе и островах Эгеиды они появились лишь к концу II в. до н. э.[792] Наследником коринфской торговли в значительной степени стал Делос[793], но Рим ничего от этого не выиграл. Даже земли Коринфа, ставшие ager publicus, большей частью были переданы Сикиону[794]. Л.А. Ленцман отрицает значительность делосской торговли до 146 г. до н. э.[795], но ведь остров процветал уже и в III в. до н. э., в
