и сохраним её. Ненадолго, конечно.

- Так, положим. Но сколько врачей – столько и мнений. Никогда им не доверял. Что они наболтали?

Генрих Ягода достал тоненькую папочку с исписанными листками.

- Они подтверждают, что нарушения здоровья говорят о болезни сосудов, снабжающих кровью мозг товарища Ленина. Но что касается причин заболевания и хода лечения, наши арестанты поют чрезвычайно интересные вещи. Первая относится к питанию вождя.

Сталин закурил. Услышав эту подробность, нетерпеливо переспросил:

- Что за чушь! У него же не желудок болен.

- Правильно, Иосиф Виссарионович. Но за время жизни в подполье и эмиграции Ильич скверно питался. Вдобавок, товарищ Крупская никогда не умела и любила готовить. Оттого он приучен к домашней яичнице из четырёх яиц, иногда два-три раза в день, запиваемой молоком.

- Натуральная здоровая пища. Безо всяких буржуазных выкрутасов.

- Вы правы. Но в таком количестве, согласно новейшим исследованиям, в крови накапливаются жирные кислоты, по-научному именуемые холестерин. Они ухудшают состояние сосудов и кровяное снабжение мозга. Врачи это мудрёно объясняют, я передаю, как сам понял.

- Ясно. Дальше!

- В интервале с двадцатого по начало двадцать второго года он стал получать гораздо меньше яиц и в период ухудшения самочувствия решил, что в этом одна из причин болезни. Надежда Константиновна снова его пичкает яйцами, тем гробит сосуды ещё больше. Наконец, по словам кремлёвского эскулапа, Ленин с детства привык не потреблять сладкого. Мама его считала, что мужчине сладости ни к чему. Сахар нужен при интенсивной работе мозга. Но жена Владимиру Ильичу не перечит, сладкого он практически не видит. Даже чай не сахарит.

- Ну, на товарища Крупскую я влияния не имею, - отмахнулся Сталин. – А что про перспективу заболевания?

- Предстоят обследования, товарищ Сталин. Эсеры в один голос твердят, что непременно нужно проверить Ленина на сифилис. Есть такая его разновидность, называется нейросифилис, что поражает мозг.

- Значит – сделают. Результаты анализов я и так узнаю.

Ягода сложил бумаги обратно в папку.

- Дальше начнётся ажиотаж. Троцкий уже поручил Дзержинскому напрячь все оперативные средства, чтобы найти способ улучшить самочувствие вождя хотя бы на год-два. Вплоть до шаманских плясок и цыганских заклинаний.

- Понятно! – Сталин глубоко затянулся и задумался. – Генрих, ты как считаешь – зачем это Троцкому?

Заместитель Дзержинского пожал плечами, желая уйти от ответа. Мол, я маленький человек, чтобы решать такие большие вопросы. Под взглядом Сталина понял, что отмолчаться не удастся. Грузин всегда очень конкретно ставит приближённого в ситуацию, когда тот обязан определиться – с кем он в дальнейшем. А Ягода для себя выбор сделал.

- Ленин боится вашего усиления, товарищ Сталин. Выходит, поддержит Троцкого против вас. Троцкистам Ильич нужен на время – укрепить своё влияние.

Кавказец удовлетворённо кивнул.

- Генрих, Ленин должен жить. Если прямо сейчас выбирать председателя СНК, велика вероятность победы троцкистов.

- Но и возвращение к работе повредит, - понял чекист. – Один из арестантов твердит: есть гипотеза, что оставшиеся в теле пули выделяют свинец, он отравляет организм.

- Он уверен?

- Нет, конечно. Вокруг пули нарастает ткань. Но, во-первых, врачи в Кремле и Горках ухватятся за возможность показать, будто они что-то делают для спасения Ленина. Во-вторых, любая операция продлит его пребывание на больничной койке. У меня есть подходящий хирург. Сделает всё как надо. Останется лишь устроить, чтобы именно он оперировал.

- И чтобы пациент не умер во время операции. Головой ответишь!

- Понимаю, Иосиф Виссарионович.

- Следи за рецептами от гадалок да шаманов, что накопает Дзержинский.

- Будет сделано.

- Связь держим по-прежнему, тайно.

Сталин хотел добавить – как в большевистские времена, но вспомнил, что Ягода примкнул к большевикам сравнительно поздно и не хлебнул романтики подпольной борьбы. Исполнительный, преданный. На данном этапе – незаменим. Но слишком многое знает, через какое-то время его осведомлённость станет опасной.

С этими мыслями Иосиф Виссарионович пожал руку соратнику и отправился в Наркомат. Борьба с Троцким постепенно переходит в иную плоскость, а ставки возрастают.

***

Советская Белоруссия, 1922 год

- Сегодня день рождения нашего вождя, - весомо произнёс товарищ Кастусь, надеясь вдохновить сей новостью Генрика, который зябко зарылся в поднятый воротник.

Мелкий мерзкий дождь залил повозку и её пассажиров, словно природа в Над-Нёмане противится возвращению в разорённую усадьбу отпрыска семейства Наркевич-Иодко.

- В ознаменование этого праздника мы должны приложить наибольшие усилия, чтобы разыскать полезные рецепты для его выздоровления, - добавил чекист.

- Универсальных рецептов не существует, вам любой врач подтвердит. Чем хоть он болеет?

- Не твоего ума дело. Ищи всего побольше, знающие люди разберутся.

Ну да! Часть отцовских бумаг, не уехавшая из Минска, порчена сыростью, страницы слиплись – их явно не перебирали в последние годы. Описания медицинских опытов перепутаны с метеорологическими наблюдениями и частями какого-то архива, вообще не имеющего отношения к Иодко. Видно, Аарон Моисеевич и его коллеги не столь пламенно сочувствуют коммунистам, как того хочется Кастусю.

Спиной