ручку медицинского инструмента. Вдруг по телу зомби прошла судорога и он обмяк. Артём наполнил контейнер с трудом вытащив лезвие-шприц из головы. Из затылочной раны выбежала небольшая струйка, сделав на полу маленькую лужицу.

— Дмитрий Сергеевич, — сказал озадаченный ловец. — Рана не закрылась, но она, как бы правильно сказать…

— Говори, что видишь, своими словами.

— Рана не кровоточит. Как-то так что ли? И инструмент еле вышел. Такое впечатление, что шприц чем-то зажало.

— Что могло там зажать, — произнёс Дроздов глядя на экран. — Испытуемый погиб. Мы поразили его в уязвимое место. Артём, отнесите пробу в лабораторию на анализ.

Ловец быстрым шагом, чуть ли не бегом умчался сдавать пробу.

— Они умирают как акулы, — задумчиво сказал Симонов разглядывая лужицу на полу.

— Почему? — поинтересовался у него Дмитрий Сергеевич.

— Акулу тоже можно убить только в небольшую точку между головой и спиной. Аналогия с затылком, — Валерий Николаевич вышел из-за пульта и подошёл к луже. — Похоже она застыла, — констатировал он.

Рядом встал профессор. Он посмотрел на затвердевшее пятно.

— Субстанция быстро затвердела, — тихо сказал Дроздов разглядывая лужицу. Подняв голову он произнёс. — Валерий Николаевич, вызывайте своих, пусть вскрывают. Вы в курсе, что вам надо делать?

— Да. Ещё вчера поздно вечером наша бригада получила от вас задание, расписанное по пунктам.

— Действуйте. Я в лабораторию анализа. Возможно наша проба из головы тоже пришла в негодность. Ампула с блокиратором не пригодилась. Выходит сэкономили один флакончик.

Вернулся Артём.

— Отнёс, — доложил ловец. — Мне что сейчас делать?

— Оставайся здесь, подстрахуешь вскрывальщиков. Неизвестно ещё, погиб наш подопечный окончательно или нет. Иванов, отключите ЭМР и идите к своим.

Стоит поподробнее остановиться на клинико-патологоанатомической бригаде. В неё входили как хирурги, работающие с живым материалом, так и патологоанатомы, которые работают с мертвецами. Чтобы не ломать язык при полном произношении их специализаций, бригаду решили называть просто, вскрывальщики.

В лаборатории, при попытке извлечь из шприца-зонда вещество, оно тут же твердело. По распоряжению Дроздова отправили остатки в холодильник вместе с инструментом, а затвердевшую часть тут же подвергли изучению. По предварительным данным, вещество представляло собой органические полимеры склоняющиеся к соединению каучука и белков.

— Как такое может быть? — поразился Дмитрий Сергеевич услышав заключение.

— Скорее всего из-за взаимодействия кислорода содержащегося в воздухе с содержимым пробы? — ответил сотрудник исследующий материал.

— Нам остаётся только предполагать, — произнёс Дроздов. — Специалистов, изучающих полимеры у нас нет. Объекты исследования нужно отправить на большую землю. Подготовьте для этого специальные контейнеры, поместив туда биоматериал и держите их отдельно от изучаемых, чтобы не забыть оправить.

В это же время проводили томографию альфа игрек три. После чего повели в Освенцим. Семакин с помощниками встали у стола, на котором стояли три монитора. Там же рядом со столом находилась труба с вентилем, которая шла под крышу помещения. Ловцы завели подопытного в камеру, сняли петли с шеи и закрыли за ним дверь повернув штурвал прижимая её к железному косяку оклеенному резиной. Включили мониторы наблюдая за бешеным. Через несколько минут прекратил действие блокиратор. Больной тут же согнул руки в локтях прижав их к груди, чуть сгорбился озираясь по сторонам резко поворачивая голову и скаля зубы. Владимир Николаевич открыл вентиль, пуская газ. В основе газа была синильная кислота, приготовленная на месте с растворением в ней цианидов с серной кислотой. Похожую смесь применяют американцы при смертных казнях. Наблюдения велись через три видеокамеры закреплённые в специальных нишах расположенных в разных местах газовой камеры. Всё происходящее фиксировалось на видео и аудио. Когда пошло шипение из сопла находящегося в верхнем правом углу от входа в комнату, бешеный резко подскочил к источнику звука, стал тянуть вверх руки скаля зубы и что-то мычать. Добавили давление. Судя по химическим индикаторам находящимся внутри, концентрация возросла до такой степени, что подопытный должен был уже давно умереть несколько раз, но он продолжал скалиться и тянуть руки.

— Странно. Дроздов говорил, что они дышат. Не так как мы, но всё же… Может смесь слабовата? — засомневался Виктор Николаевич глянув на молодого сотрудника по имени Константин, ответственного за отравляющие вещества.

— Может у заражённых срабатывает какой-то механизм защиты? — предположил младший научный сотрудник. — Многие животные тоже могут задерживать дыхание на длительное время, кашалоты например. Анализаторы показывают повышенный фон, значит «синька» в норме.

— Синька, — сказал задумчиво Виктор Николаевич барабаня пальцами по столу и глядя на экран. — Что за вульгарщина молодой человек, — он оторвался от монитора. — Синильная кислота. И впредь, при проведении производственных мероприятий, никаких сокращений или замены терминов. Всё должно называться своими именами. Понятно⁈ Это всех касается, — Семакин строго осмотрел своих подчинённых. — А теперь Константин сходи-ка ты голубчик к Лидии Михайловне и её кудесницам, пусть подготовят нам зарин с ипритом. Роман и Василий, включите вытяжку и продуйте подающую трубу.

Константин ушёл. Ребята включили мощную вентиляцию. Через пять минут воздух в камере очистился. Помощники вывинтив из внешней стороны стены крепёжные крышки, поменяли газовые анализаторы, размещённые в изолирующих контейнерах, вставив новые. Сняли блок фильтра и поставили на его место другой. Пришёл Костя.

— Всё готово Виктор Николаевич, — доложил он. — Можно начинать.

Профессор открыл вентиль. Зашипел газ наполняя помещение. Через несколько минут концентрация превысила все мыслимые пороги, но на испытуемого не подействовала. Тоже произошло с ипритом. Профессор сделал пометки в журнале и вызвал по рации ловцов.

— Подходите ребята. Теперь ваша работа, — произнёс он.

Но тут испытуемый в камере вдруг рухнул на пол и затих. Вирусолог удивлённо посмотрел на ассистентов, потом опять на мониторы.

Семакин опять включил рацию. — Ребята, пока отбой, — он выключил устройство, перевёл регулятор и нажал вызов.

— Дмитрий Сергеевич, вы сейчас где?

— Я в лаборатории анализа. Что случилось? — прошипел динамик.

— У нас похоже потеря одного объекта. Подойдите сюда.

Через минуту эпидемиолог уже был рядом с ГКсВФ.

— Видите, — показывал в мониторы Семакин. — Объект не двигается. Газы уже откачали.

— По регламенту мероприятий нужно ждать два часа, если не произойдёт никаких изменений, проведём дегазацию тела и отправим на вскрытие, — сказал озадаченный профессор. У него в кармане запищала рация. Он достал её включив на приём.

— Дмитрий Сергеевич, подойдите в оперблок. Срочно, — прохрипел динамик.

Эпидемиолог кинулся туда, гадая