Шрифт:
Закладка:
Он не даёт мне закончить предложение, разворачивает нас и прижимает спиной прямо к своему столу, наклоняется, поднимает меня и опускает мой зад на твёрдую древесину. Он встаёт у меня между ног, пальцами задирает моё платье, так что я обнажена перед ним, между нами только мои трусики и его джинсы.
— Я больше не хочу слышать твою жалкую грёбаную ложь. Ты хочешь этого, я дам тебе это любым способом, которого ты захочешь. Затем ты сможешь уйти и вернуться к своему парню.
— Ты такой упрямый осёл… — я пытаюсь снова, но он целует меня.
Он целует меня крепко и глубоко, с такой грубостью, что я наслаждаюсь гораздо больше, чем когда-либо думала. У него невероятный вкус, и интенсивность его поцелуя ещё больше заводит. Я раздвигаю ноги шире, и он придвигается, опуская руки к моим трусикам и нежно поглаживая влажную ткань вверх и вниз.
Он рычит, и я чувствую, как это прокатывается по моему телу.
Это самое невероятное чувство, которое я когда-либо испытывала.
Я не должна была этого делать. Он должен был выслушать меня.
Но будь я проклята, если смогу остановить его.
Если я буду честна, а это так, я не хочу его останавливать.
Я хочу почувствовать его.
Мне нужно почувствовать его.
Его пальцы скользят под края моих трусиков и находят мой вход, проникая внутрь. Я задыхаюсь, и наши губы отрываются друг от друга, когда с моих губ срываются хриплые стоны. Он суёт свой палец внутрь и наружу, поднимая меня всё выше и выше, а затем вытаскивает его. Я вскидываю голову и смотрю на Малакая похотливыми глазами.
Он подносит пальцы ко рту и посасывает их.
Моё тело воспламеняется, и глубоко внутри меня разгорается огонь.
Я ненавижу его.
Он нужен мне.
Немедленно.
— Ты можешь идти домой, ощущая мой вкус в своей киске, — хрипит он, стягивая джинсы и освобождаясь.
Я открываю рот, чтобы возразить, но он снова накрывает мой рот своим. Он останавливает меня. Каждый раз, когда я открываю рот, он убеждается, что я не могу говорить. Он хочет убедиться, что я не смогу рассказать свою историю. Потому что он не хочет её слышать, он не хочет слушать, но он должен. В конце концов, ему придётся это сделать. Я не успокоюсь, пока он не поймёт, что то, что он прочитал, неправда.
Я извиваюсь, пытаясь привлечь его внимание, но в этом нет смысла. Он просовывает две большие руки мне под задницу и наклоняет меня, затем оказывается у моего входа, надавливая, подталкивая, большая длина предупреждает меня о том, что он собирается сделать. Я задыхаюсь, и мои слова пропадают. Я не могу думать ни о чём другом, кроме того, что вот-вот произойдёт.
Что, чёрт возьми, я делаю?
Я бью кулаками ему в грудь, но он вталкивает кончик внутрь, и мой мир рушится. Я больше ничего не чувствую. Я больше ничего не вижу. Моя жалкая попытка заставить его остановиться превращается в ничто, когда он медленно входит в меня, растягивая, обжигая, пока я не начинаю задыхаться одновременно от боли и удовольствия.
— Я ненавижу тебя, — кричу я, когда он снова выходит и на этот раз резко входит обратно.
Он поднимает голову и смотрит на меня.
— Взаимно, чёрт возьми.
Потом он трахает меня.
Его большие руки держат меня за задницу, а его бёдра вдавливаются в меня, входя и выходя, заставляя моё тело взрываться от удовольствия, которого я никогда раньше не испытывала. Я задыхаюсь, хватаясь за его бицепс, повисая на толстой, выпуклой мышце и пытаясь вспомнить, что, чёрт возьми, я делаю.
Я не могу думать.
Это так приятно.
Так невероятно хорошо.
— О, Боже, — кричу я, ненавидя то, что он знает, что мне это нравится, ненавидя то, что он знает, что может заставить меня чувствовать себя так хорошо.
Его глаза не отрываются от моих, и он трахает меня сильнее, тела прижимаются друг к другу, моя задница горит, прижимаясь к столу. Он пробуждает во мне что-то дикое, чего я никогда не думала, что у меня есть, и это пугает меня. Я никогда раньше не позволяла мужчине так обращаться со мной, меня никогда не прижимали к столу. Гнев и абсолютная любовь, льющиеся из глаз Малакая, смущают и возбуждают меня.
Его эмоции воспламеняют мою душу.
Он толкается, сжав челюсти, не сводя с меня глаз. Я чувствую, как нарастает мой оргазм, начинающийся как медленное жжение глубоко в животе и нарастающий до тех пор, пока я больше не могу его сдерживать. Я запрокидываю голову и хнычу, когда самые невероятные ощущения взрываются в моём теле. Толчки Малакая становятся сильнее и быстрее, и когда я снова встречаюсь с ним взглядом, он почти в изумлении.
— У меня нет парня, — шепчу я, выдерживая его взгляд. — Не было его с тех пор, как произошёл несчастный случай. Он меня ненавидит. Я не люблю его. Это никогда не было тем, что ты прочитал.
Его губы приоткрываются, а глаза закрываются, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня, обретя своё собственное освобождение. Его толчки замедляются, и когда он останавливается, я кладу руки ему на грудь и отталкиваю его назад.
— Ты не верил в меня, — говорю я ему. — И, возможно, я это заслужила. Потому что я не рассказала тебе о Кейдене, а должна была. Но то, что ты прочитал — это не то, что произошло. Ты не дал мне возможности рассказать тебе. Ты лишил меня шанса. И ты причинил мне боль. Так что теперь, я лишаю тебя шанса.
Он отступает назад, его глаза напряжены, он просто смотрит на меня, рот плотно сжат, челюсти стиснуты.
Я прихожу в себя, чувствуя, как его тепло проникает в мои трусики, и моё сердце разрывается на части. Оно тут же трескается.
— Я лишаю тебя шанса со мной.
С этими словами я поворачиваюсь и выхожу за дверь.
Он не следует за мной.
Думаю, это ранит больше всего.
Глава 13
Малакай
Это чертовски обжигает.
Заставляет моё сердце чувствовать себя так, словно его разрывают на тысячу разных кусочков.
Я зол. И я чертовски разочарован. В себе самом. Я трахал её, как будто она была какой-то шлюхой, потому что я был так зол и так чертовски ревнив. Но когда она сказала мне,
