В этот момент Лиа заговорила:

— Милан!

— А ну, заткнись, тварь! Еще одно слово и Плист перережет тебе глотку!

Но ламия не испугалась.

— Пообещай, что позаботишься о сыне!

В следующее мгновение ее рука резко дернулась вверх и большой палец безошибочно вонзился пленителю в глазницу.

Глава 16. Возвращение в Карфаген

Ублюдок неожиданно тоненько заверещал и схватился за ладонь Лии, которая все глубже вгоняла палец с острым длинным ногтем ему в глаз. Отшатнувшись назад, он выкрикнул заклинание и ламию мощным потоком воздуха отшвырнуло на противоположную стену, а парень с открытым лицом, позабыв про все на свете, схватился за окровавленную дыру на месте правого лаза.

Краткого мгновения замешательства мне хватило, чтобы выхватить из-за пояса пистоль. Несколько недель тренировок не прошли даром — выстрел получился что надо. Пуля полетела прямо в ненавистную рожу, чтобы размозжить этой твари череп.

Возможно, с кем-то другим этот фокус бы прошел, но не с ним. Продемонстрировав нечеловеческие рефлексы, Азиз увернулся, дернув голову в сторону и рефлекторно откинул Антея в сторону. Я успел собрать из витавших в комнате пылинок тончайший податливый щит, который не дал мальчику упасть на пол и плавно опустил спящего сына вниз. Есть!

А дальше резко стало не до празднований. Взревевший, словно сотня грешников, Азиз по очереди метнул в меня два бирюзовых копья, от которых так и разило убийственной магией. Первое я успел принять на щит, отчего защита разлетелась вдребезги, а второе просто разбил покрывшимся железом кулаком. Руку мгновенно проморозило чуть ли не по локоть и я зашипел от боли.

Миниатюрная блондинка, в теле которой застрял неуравновешенный палач, превратилась в размытый вихрь — столь стремительными были ее движения. Я успел заметить сверкнувший бирюзой длинный нож и в следующее мгновение он едва не распорол мне щеку. Увернуться удалось в последний момент. От ножа, но не от мощного пинка в живот. Охнув, я отлетел назад, стараясь вспомнить, каково это — дышать. А чертов ублюдок и не думал останавливаться.

Нож мелькал с умопомрачительной скоростью. Меня не спасал даже призванный щит. Всякий раз я успевал увернуться или прикрыться в самый последний момент, но все равно спустя тридцать секунд выглядел так, словно подрался со стаей диких тростниковых кошек. Все тело кровоточило из многочисленных порезов и я нутром чуял, как с каждой каплей крови меня покидает жизнь и сила.

— Из за тебя… шакал… Я оказался здесь! — Каждая фраза сопровождалась смертельным выпадом. — Мне не дали спокойно…умереть! А я сделаю твою смерть… максимально мучительной! Заставлю… смотреть, как изрежу… твоего выблядка на кусочки!

От последнего прямого тычка я увернуться не успел и полупрозрачный клинок вонзился мне в плечо. Тело пронзила нечеловеческая боль и я, не сдерживаясь, заорал так, что, кажется, задрожал весь дом. Но боль не смогла помешать действовать. Перехватив руку с зажатым ножом, я с силой сжал ее запястье, призывая всю доступную мне магическую мощь. Хрустнуло и теперь настал черед уже Азиза завопить от боли.

Удар коленом в пах не возымел должного эффекта — у женского тела не было уязвимости мужчины, но все равно приложился я от души. Азиз выпучил глаза и рефлекторно попытался разорвать дистанцию, забыв о зажатой в стальной хватке руке. Я выгнул ладонь, заставив его руку максимально распрямиться и ударом снизу вверх сломал локтевой сустав. Поднырнул под сломанную руку, оказался сзади и прямым ударом ноги разворотил берцовую кость. Окровавленный обломок кости порвал штанину и вышел наружу, но и этого мне показалось мало. Наклонившись к поверженному противнику, я ударил ребром ладони но горлу. Из за раненого плеча удар вышел не особо сильным, но этого хватило, чтобы блондинка захрипела, пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха.

Словно обезумев, я выпустил покалеченную руку, схватил вторую и сломал ее об колено. Схватил это исчадие ада в образе миловидной девушки за волосы, оттянул голову. По ее щекам ручьем текли слезы боли, но взгляд сохранял осмысленность. И лютую злобу.

— Никогда не смей угрожать моему сыну, мразь! Даже если ты вновь переродишься, в этом мире или в любом другом — я приду за тобой и превращу твою жизнь и смерть в ад! А теперь ты сдохнешь!

Моя ладонь полыхнула огнем и в следующий миг накрыла его лицо. Мгновенно запахло горелой плотью и в комнате раздался полный животной боли крик. Азиз задергался, словно в него вселился демон, но через десять секунд затих. К моим ногам упало искалеченное, с сожженным до черепа лицом тело.

Среди этого жестокого ужаса плач проснувшегося Антея подействовал на меня словно ведро холодной воды. Разом растеряв остатки сил, я с трудом подошел к кричащему сыну и бережно поднял его на руки, стараясь не потерять сознания.

— Нееет! Азизааа!

Всеми забытый Плист наконец оторвался от своего залитого кровью лица и уцелевшим глазом неверяще смотрел на тело своей спутницы.

— Ты заплатишь!

Он вперил в меня полный ненависти взгляд и зачерпнул рукой что-то смертоносное, от чего у меня не осталось сил защищаться. Я смог только прикрыть сына своей спиной и зажмуриться в ожидании удара. Но его не последовало.

Плист стоял, слегка раскачиваясь из стороны в сторону и в его руке больше не чувствовалось магии. Рукоять метательного ножа немым укором торчала из второго глаза и в следующую секунду парень рухнул, как срубленное дерево. Стоящий в дверях Нестор опустил руку и бросился ко мне:

— Господин! Все в порядке. Я успел. Вы успели. Позвольте мне…

Он с величайшей осторожностью принял на руки ревущего младенца и ласково зашикал, нашептывая что-то нежное и успокаивающее. Удивительно, но это подействовало — Антей почти сразу притих и залопотал что-то на своем, а затем протянул ручонки к главе тайной канцелярии. Вот уж не ожидал от него такого таланта в обращении с детьми.

Я постарался унять бешено стучащее сердце и подскочил, вспомнив:

— Лиа!

Одного взгляда хватило, чтобы понять — ламия умирает. Жизнь упругими толчками вытекала из нее вместе с каждой каплей крови из распоротой шеи и сломанных, торчащих наружу ребер. Будь она человеком — то давно бы уже умерла, но сущность ламии продлила ей жизнь на несколько минут.

— Милан…

На ее губах вздулся и лопнул кровавый пузырь.

— Сын. Береги… его.

К горлу подкатил предательский комок. Она не была моей женщиной, но многое сделала для меня. Она мать моего первенца — и этим все сказано.

— Все будет хорошо, Лиа. Я