и одноразовое. Но и способность видеть в темноте тоже не помешает.

Так и не сделав выбор, активировал жетон жизненной силы и болезненно поморщился. После его действия есть хочется ещё больше.

Тем временем, пока я ковырялся со скрижалью, во дворе материализовались неприметные люди в одинаковой серой униформе государственных служащих и развели тут кипучую деятельность. Одни вытаскивали тела из дома и укладывали их рядком возле крыльца. Другие спешно их осматривали и фотографировали. Третьи также расторопно паковали их в чёрные мешки и утаскивали на улицу. Тут же в дом прошмыгнули несколько женщин в синей униформе, с вёдрами, швабрами и прочей утварью, необходимой для уборки.

— Вы были свидетелем этой бойни? Как Вам удалось вырваться из цепких лап этих грабителей? — невесть откуда взявшаяся девушка ткнула мне под нос микрофон, и подбадривающе кивнула.

Я перевёл свой ошарашенный взгляд с микрофона на глубокое декольте, потом на щуплого парня с телекамерой позади неё, и снова вернулся к созерцанию очень откровенного выреза на полупрозрачной майке. В животе предательски заурчало.

— Пшли вон! — раздался тихий, но властный голос за их спинами, — Дмитрий! Почему посторонние на объекте⁈ Быстро выпроводите их отсюда!

Девушка открыла рот для того, чтобы возразить, но повернувшись, тут же его захлопнула обратно. Подошедший человек, заложив руки за спину, в нетерпении перекатывался с носка на пятку и наблюдал за тем, как назойливых журналистов выпроваживают люди в сером.

А я наблюдал за ним и пытался понять, что же такого в этом рослом шатене не дало девушке с микрофоном ему возразить. Она даже побледнела слегка, когда его увидела.

С виду обычный служащий. Всё тот же серый деловой костюм, вот только на лацкане пиджака вышит серебром затейливый символ. Раскрытый капкан с древними грубыми кандалами посреди. Такой раритет тут был в ходу еще в стародавние времена. Правда, в ледяной пустоши их можно было встретить и по сей день.

— Алексей, — мужчина протянул мне ладонь для рукопожатия, — Меня зовут Александр.

— Александр… — я пожал его крепкую руку.

— Просто Александр, — он позволил себе лёгкую улыбку, — Пойдёмте. Виктор Петрович уже нас ожидает.

Я коротко кивнул и проследовал за Александром в дом.

Тут всё преобразилось до неузнаваемости. Трупы убраны, испорченная мебель поменяна, кровь отмыта. Даже чайник вскипячён, а на столе лежит нехитрая снедь в виде мясной нарезки, сыра и хлеба. Мой желудок меня снова выдал, нарушив повисшую тишину протяжным стоном.

— Молодость, — хмыкнул старик, указывая мне взглядом на место за столом, — Налетай. Тут пока только закуска, но скоро должны принести и обед.

— Спасибо! — буркнул я за миг до того, как отправить бутерброд себе в рот.

Не успели мы прикончить все закуски, как в столовой появилась уже не молодая служанка и споро накрыла уже полноценный стол с несколькими незамысловатыми, но по-домашнему вкусными и сытными блюдами.

Я ел так, что за ушами трещало. Александр насыщался неспешно, словно был не голоден и просто отдавал дань уважения гостеприимному хозяину. Виктор Петрович же просто лениво потягивал из прозрачного стакана коньяк и не сводил с меня взгляда своих колючих глаз.

— Спасибо! — устало произнёс я и сыто откинулся на резную, высокую спинку стула, — Как ваша внучка?

— Хорошо, — кивнул старик, после чего выудил из кармана серебряный портсигар, открыл его и протянул молчаливому Александру, — Лекарь отправил её в восстановительный сон. Завтра она проснётся, и эмоции от пережитого уже не будут такими острыми.

Я кивнул, давая понять, что услышал его.

— А Вы… — я собирался задать Виктору Петровичу очередной вопрос, но тот прервал меня жестом.

— Сейчас Клавдия Никитична проводит тебя наверх и покажет что где находится, — старик поставил стакан с остатками коньяка на стол и решительно поднялся со своего места, — Потом мы с тобой и побеседуем. А пока ты приводишь себя в подобающий твоему роду вид, мы с Сашенькой тут завершим кой-какие срочные дела.

— Глава их шайки некто Гюрза. Был. Собирались они в лавке старьёвщика на нижнем рынке. Меж собой они называли его Старый Билл, — рассказал я ему всё что знал об этих типах, догадавшись о природе этих срочных дел, — Планировали выкрасть Вас и Вашу внучку с целью склонения к какому-то выгодному им действию.

— Нет, Саш, ну какой стервец! — цокнул языком Виктор Петрович, — Узнаю его кровь. Ещё молоко на губах не обсохло, а зрит сразу в корень!

Вопросов к деду у меня стало ещё больше. Очевидно, он каким-то образом был знаком с родом Леоновых. А сейчас мне была крайне необходима любая информация о моём роде. Однако, служанка, подошедшая ко мне, не позволила мне задать столь интересующие меня вопросы. Дед же велел мне идти за ней, а сам, попыхивая сигарой, продолжил о чём-то шептаться с немногословным Александром.

Клавдия Никитична проводила меня в комнату предназначенную для гостей, которая располагалась как раз напротив двери ведущей в комнату в покои его внучки, возле которой уже успели поставить кресло и небольшой журнальный столик. В кресле расположился человек в сером, который лениво перелистывал страницы цветного журнала. Вот только в журнал он толком и не смотрел, цепко обшаривая взглядом всё вокруг.

В комнате меня уже ждала стопка чистого белья, белоснежное полотенце и какой-то напомаженный хмырь.

— Одну минуту! — приторно сладким голосом прознёс незнакомец и подскочил ко мне, — Позвольте, Ваше сиятельство! Это займёт буквально минуту Вашего драгоценного времени!

— Конунг! — прошипел Дрейк, — Позволь, я проучу этого человечиш-ш-шку! Что он себе позволяет?

В ответ я лишь раздражённо дёрнул щекой и развёл руки в стороны. Потому как незнакомец оказался портным. Он достал из кармана измерительную ленту и блокнот. Управился со всеми замерами он действительно за минуту, после чего спешно удалился из комнаты. Клавдия Никитична неспешно последовала его примеру, оставляя меня в комнате одного.

Я толкнул попавшуюся на глаза дверь, и не прогадал. Тут располагалась ванная! Да ещё и заботливо кем-то наполненная тёплой водой. Вот уж действительно чего мне сейчас не хватало. Скинул всю пришедшую в негодность одежду на пол и залезаю внутрь, прикрыв глаза от накатившего чувства блаженства.

* * *

Поместье Троекуровых. Рабочий кабинет князя.

Иван Фёдорович отодвинул от себя очередную стопку бумаг, откинулся на спинку своего рабочего кресла и устало потёр переносицу. Вся эта бумажная возня его дико выматывала. Куда проще было бы испепелить пару рот вражеской пехоты, как он делал это десяток лет назад, в стычках с набравшимися наглости британцами. Тогда он был молод, безрассуден и не обременён нынешними заботами. Наверное, именно поэтому он с теплотой вспоминал свою службу в армии. Там, в бесчисленных боях,