– Никак. Я всего лишь хочу это исключить. Значит, мы оба полагаем, что здесь действовал один и тот же убийца?

– Поскольку историю с клетчатым полотенцем мы сохранили в строжайшей тайне, о подражании не может быть и речи. Здесь явно прослеживается один почерк. Подозреваю, что в случае с Робертс у преступника тоже был пистолет, просто необходимости стрелять не возникло. Но это объясняет, почему Карла Робертс дала связать себя по рукам и ногам. Ей угрожали пистолетом.

Филдер снова просмотрел свои записи, как будто ожидал, что это натолкнет его на какую-нибудь идею.

– Но что между ними общего? – пробормотал он. – Между Карлой Робертс и Энн Уэстли?

– Первое, что бросается в глаза, – одиночество, – предположила Кристи. – Обе жили изолированно, без мужей. Одна была в разводе, другая – вдова. У Энн Уэстли не было детей. Карла Робертс практически не контактировала с единственной дочерью. Очевидно, что в обоих случаях преступник никуда не торопился. И рассчитывал на то, что труп найдут далеко не сразу.

– И всё?

– Это немало. Особенно с учетом того, что именно эти факторы могли иметь для убийцы решающее значение. Доступность жертвы, хорошая фора во времени до начала расследования. В этом случае личность жертвы ему безразлична.

– Хорошо, – перебил ее Филдер. – Теперь будем исходить из того, что убийство – чистая случайность. В случае с Уэстли это срабатывает. Некий психопат бродит по лесу в поисках добычи. Ему ничего не стоит выследить пожилую женщину из дома в безлюдном месте. Но как он вышел на Карлу Робертс? Нет, здесь должно быть что-то еще. Что-то их связывает, помимо одиночества. Одна – пенсионерка из Хакни, которая едва сводила концы с концами. Другая – бывший врач, вдова лондонского профессора. Это два разных мира, понимаешь?

– Но ведь и Карла Робертс не всегда жила на скромную пенсию в многоэтажке, – напомнила Кристи. – Было время, когда ее муж зарабатывал очень неплохие деньги. Можно вполне допустить, что Робертсы и Уэстли посещали одни и те же мероприятия в Лондоне.

– И эти женщины знали друг друга, хотите сказать?

– Не исключено. Что, если Кира Джонс, дочь Карлы, в детстве наблюдалась у доктора Уэстли? Это легко проверить.

– Да. С остальным будет сложнее.

– Впереди много работы, – кивнул Филдер.

И тут ему пришло в голову кое-что еще:

– Чердак в доме Энн Уэстли… Кажется, она писала картины. Ничто в доме Карлы Робертс не указывает на увлечение рисованием?

Кристи с сожалением покачала головой.

– Нет. Ни кисточки, ни рисунка – ни единого намека. Могу расспросить ее дочь, но… не думаю, что она что-нибудь такое вспомнит.

2

Понедельник, 21 декабря, 22.05

Джиллиан Уорд не лучше Мишель Браун. Обе одинаково высокомерны и плохо воспитаны. Одной я вернул собаку – похоже, единственное близкое ей живое существо. (Собственно, меня не удивляет, что у нее нет парня. Лично я теперь не взгляну в ее сторону, пусть хоть падает на колени.) Что касается Джиллиан, я подобрал на улице ее ребенка, ни больше ни меньше. И что за это получил? Прохладное «спасибо», только и всего. Похоже, она меня даже в чем-то заподозрила. Как будто я приютил малютку из личных низменных побуждений.

Муж и того хуже. Томас Уорд – пренеприятнейший тип! Он ворвался в наш дом, как будто устроил облаву на штаб-квартиру террористов. Запросто мог бы схватить дочь и, ни слова не говоря, исчезнуть. Сколько же усилий стоило ему поблагодарить меня… На беднягу было больно смотреть. Гэвин всегда находил его симпатичным, чего я совсем не понимаю.

Томас Уорд земли под собой не чует от высокомерия. Между тем его брак держится на честном слове, и он едва ли осознает это. Живет только для своего бюро и тенниса. Работа работой, но нельзя же забывать о жене и ребенке. Джиллиан скоро уйдет от него, это ясно как дважды два. И тогда он станет ломать голову, где и что сделал не так.

Как же я буду счастлив, когда однажды вечером Томас Уорд вернется в пустой, темный дом! Плохо только, что скоро он найдет Джиллиан замену. Парень хорошо выглядит и зарабатывает приличные деньги, а для женщин это главное. Ради этого они вытерпят и унижения, и его холодность. Мужчин вроде меня, готовых посвятить женщине всю свою любовь и внимание, обычно не замечают.

Он точно принял меня за растлителя малолетних – совсем не смешная шутка. Я люблю детей, но мои помыслы чисты. Я и сам хотел бы когда-нибудь иметь ребенка. Что касается Бекки, я всего лишь помог ей. Что, по мнению Томаса Уорда, я должен был делать в этой ситуации? Бросить девочку одну и идти своей дорогой?

Я видел, как Джиллиан уезжала на машине. И она ездила не в офис. Джиллиан в тот день поглотила все мое внимание, так что я забыл об остальных объектах наблюдения.

Она вышла из дома около четырех часов дня и выглядела не как обычно. Не то чтобы особенно разнаряженная… Чуть больше косметики, но дело не в этом. Аура была другой. Это трудно описать. И она выглядела красивой – более, чем я находил это раньше.

Меня обеспокоил ее отъезд. Будь я на машине, думаю, отправился бы следом. Но моя машина осталась в гараже, и возвращаться за ней не имело смысла. Джиллиан успела бы далеко уехать за это время. Следующие несколько часов я не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, куда она отправилась. Насчет этого у меня были самые неутешительные предчувствия. Что-то нехорошее назревает в этой семье. Вина лежит на Томасе Уорде, но события развиваются по собственному, не зависящему от него сценарию, и начальный импульс уже задан.

Я завершил свою обычную прогулку. Снегопад усилился, но я не мог заставить себя вернуться в уютную, теплую комнату. Я хотел знать, когда Джиллиан вернется домой. И пока я стоял в сгущающемся снежном шквале, наблюдая за домом, в котором в какой-то момент автоматически зажглись рождественские огни, из темноты, откуда ни возьмись, появилась Бекки. Было самое начало седьмого. Я видел, как около полудня она шла к дому подруги. Как видно, на день рождения, потому что там были еще девочки. Теперь праздник закончился, но Джиллиан не вернулась. Ей это не идет, она не такая. Может, виной всему снегопад? Весь город стоит в пробках. Первая настоящая метель в этом году. В таких случаях проблемы на дорогах обычное дело.

Бекки позвонила в дверь, но ей, конечно, не открыли. Она звонила снова и снова.