— Что? — человек невинно развел руками, — То, чем они питаются и по консистенции, и по вкусу очень похоже на то, что я отхаркиваю.

— Здесь все похоже на то, что ты отхаркиваешь, — прорычал Догма, повернув голову в сторону, — Эти споры за день оседают слоем, не меньше нескольких сантиметров. Чертовы джунгли… — ящер задумчиво помолчал, а затем продолжил, вновь повернувшись к человеку, — Опусти забрало, я тебе говорю!

— Ты же сам говорил, что воздух нужно расходовать экономней, — промычал в ответ Странник.

— Так ты и не расходуй, — ответил Кер Догма, уже шагая обратно в лагерь, — Кашляй в шлеме, так тебя будет меньше слышно.

Когда ящер скрылся за передней частью громадного вездехода, и его шаги перестали быть слышны из-за громко басящих за ужином кетов, Странник скривил лицо и бросил в направлении ушедшего неприличный жест, а затем с кряхтением поднялся на ноги. Джунгли вокруг издавали сотни самых разнообразных и отвратительных звуков, их не могли заглушить даже громкие возгласы ящеров неподалеку. В основном фон состоял из треска и какого-то мерзкого бульканья, которое могли издавать слизистые монстры, в существовании которых Странник сильно сомневался. Кеты говорили, что из этих самых монстров и добывают ту целебную чудодейственную ямовую слизь, и что эти склизкие существа здесь буквально на каждом шагу, однако за несколько дней пути Странник так и не увидел ничего подобного.

Хотя в этом не было ничего удивительно. Эленталис, еще с орбиты казался монотонной одноцветной планетой. Приземлившись на поверхность, человек убедился, что так и есть. Весь спектр цветов здесь ограничивался разными оттенками зеленого. По легендам, давным-давно планета была прекрасным цветущим садом, а потом сюда пришли кеты и произошла экологическая катастрофа. Вся планета начала покрываться буйной растительностью. Аномальный рост вызвал загрязнение местного воздуха спорами этих растений, до такой степени, что в скором времени на Эленталисе не осталось ничего кроме этих самых растений. Вся фауна буквально задохнулась в слизи и спорах, что прямо сейчас происходило и со Странником. Остались только странные склизкие существа растительного происхождения, бездумно бродящие по зарастающей и гниющей в своих же отходах планете.

Эленталис был первым в списке обязательных для посещения Странником планет, одобренным Вождем, и созданным лично Гордоном. Якобы местное население, уже ушедшее в вечность, было сильно во взаимодействии. Они строили какие-то храмы, которые Гордон называл — «Места силы». Странника не сильно прельстила идея задыхаться от спор на планете джунглей, в поисках затерянного древнего храма, как какой-нибудь Индиана Джонс, но права выбора у него не было. И вот теперь он здесь.

— Чертов темный карлик… — сквозь тяжелое дыхание пробубнил Странник, — Посмотрел бы я, как тебе тут понравилось.

От мыслей о Гордоне, утопающем в местном болоте, человека отвлек странный выделяющийся на остальном фоне звук. Что-то неестественное. Металлическое.

— Что за черт?.. — Странник в один момент встрепенулся и забыл о своих забитых спорами легких, — Джермейн? Это ты?

Возможно, это ящер-механик ближе к ночи решил почистить забившийся движок вездехода, чтобы с утра он окончательно не превратился в бесполезный кусок железа. Но звук повторился. И это совсем не было похоже на Джермейна. Его работа обычно сопровождалась громкими проклятиями в адреса всех ныне живущих и уже давно почивших.

— Что, за нахрен, это такое… — прошептал Странник, маленькими шажками направляясь к источнику звука, за задней частью вездехода.

Раздался стрекочущий машинный треск, и в это же мгновение Странник отпрянул назад. Прямо на него направлялось нечто невообразимое. Буквально болотная тварь с металлическим скелетом. Сквозь зеленую слизь прерывисто мигал красный огонек. Тварь со скрипением вытянула одну конечность вперед и вновь издала этот пугающий скрежет, отчего человек непроизвольно вскрикнул, и случайно запнувшись об выпирающий корень, повалился на землю. Тварь не переставала наступать, и хоть ее движения были скованными и неловкими, Странник едва успевал отползать назад.

— Догма! Догма, черт бы тебя побрал!

Странник громко кричал в надежде, что главный ящер, или может хоть кто-нибудь из остальных, его услышит и разберется с неумолимо надвигающейся угрозой. Ну или хотя бы подбросит что-нибудь, чем можно отстрелить этой железяке башку. Конечно, зачем ему оружие на планете, где тебя может убить даже воздух? Воздуху сложно что-то отстрелить.

— Догма! — истерично завопил Странник, выползая из-за передней части вездехода на освещаемую прожектором часть лагеря.

— Ну чего тебе… — послышалось ворчание невдалеке, которое в тот же момент сменилось массовым хохотом.

Весь кетский лагерь наблюдал за этой забавной, с их точки зрения, картиной: барахтающейся на болотистой земле человек и грязевой монстр, едва перебирающий ногами в направлении первого.

В какой-то момент, Странник нащупал под рукой что-то увесистое и металлическое, и так как лучше он ничего не придумал, со всей силы, с криком, запустил этой штуковиной прямо в центр заросшей твари. Металлическая палка, которая оказалась небольшим ломиком из ящика с инструментами Джермейна, пробила машину прямо в некое подобие груди, отчего она с грохотом и треском, в тот же момент и рассыпалась, превратившись в зеленую груду лома. Странник, под новый взрыв хохота, еще несколько секунд сидел в оцепенении, уставившись на то, что еще совсем недавно угрожало его жизни.

— Хо-хо! Смотрите, наш Гер Шаман напугался щепки, заросшей травой! Куда ему всех нас от железяк спасать!

Странник огляделся. Все ящеры, как один заливались смехом. Наконец, когда хохот и улюлюкание поутихли, послышался голос Кер Догмы:

— Ну ладно вам, ладно, — попытался окончательно успокоить остальных тот, а затем обернулся к Страннику и подал ему свою когтистую лапу, — Вставай, не позорься, — человек с неудовольствием поднялся, приняв лапу Догмы, — С почином тебя, да? Твоя первая машина небось?

Для Странника эта машина была далеко не первой увиденной, но первой которую он собственноручно уничтожил. И, как и в случае с Кер Дуркой на арене, человек не испытывал никаких мук совести, в связи с этим. Но была и разница. Металлическая тварь вызвала в Страннике совсем другой — животный страх. Страх неотвратимого противника, с которым невозможно договориться, и даже в принципе поговорить. Если с живым существом до последнего можно не терять надежды на мирный исход, то здесь надежды не существовало изначально.

Но как не пытался, Странник не мог окончательно поверить в это. В конце концов, любой конфликт без надежды на мирное урегулирование обречен быть экзистенциальной борьбой за существование. В случае с машинами, у живых в такой борьбе не было ни шанса. А значит понимание мотивов машин