— Отнесу, не проблема. — пожимаю плечами.

— Хорошо, — медленно моргает глазами, — а теперь самое важное.

Глава 6

— Ленские будут в старых развалинах. У них там, — хмыкает, — ритуал. Отменить не могут. С собой, из-за секретности, опять таки, взять много людей не могут. Место и время под договором, в том же ящике.

Командир тут же снова выдвигает ящичек, но теперь уже полностью. С обратной стороны доски достает бумагу и кивает мне.

Патриарх продолжает.

— Твоего будущего, даже вероятного, я не вижу. Но это не мешает мне немного позлорадствовать. Не принесет Мише счастья победа. Власть торгаши постепенно приберут к рукам, и все меньше влиять на законы сможем мы, соль Империи, её Род а. Чернь будет диктовать свою волю.

Тьфу. Я даже рад, что всего этого не увижу. Нет у Миши шансов этого избежать. Пусть подавится.

А много позже, я видел страшное. Что маги на земле Русской тоже из черни всё больше будут, будут терять Таланты и Рода захиреют.

Тьфу еще раз на вас, Ленский бы справился, крови бы пролил, но сохранил бы главное, Мир по-старине. Не дал бы Империи зачахнуть.

А твой, Император, — Грабовский буквально выплевывает слово, — слаб. Он почти на всех «нитях» дает волю торгашам и низшим. А это предательство. Мы — Грабовский выделяет слово, — должны вести народ! Мы — его разум и честь! Народишко сам темен, нельзя ему воли давать. Ленский это понимает. Но он тоже жаден до власти, потому и проиграет так или иначе.

Вот тебе мое Слово, привыкай к новой жизни!

" «…Щщенок», ведь так и хочется добавить, не? — ржет Лис. — думаю, он тебя сейчас же проклял бы, если б знал, что это будущее ты и строишь."

"Ну чего ты, никакое такое или эдакое будущее я не строю. Ну, по крайней мере, не совсем. Просто хочу, что бы у моих людей было больше возможностей, легче социальные лифты. А что, рядом находящееся сословное общество, этого скорее всего не переживет, так тем хуже для него. Да и не факт, что так будет. В моем старом мире магов не было, а это многое меняет, так что революции я не жду. А медленная эволюция к социальному государству, по мне, так и неплохо.

А что не узнает, это хорошо, — улыбаюсь про себя. — я легко сменяю «хруст французской булки», на возможности для своих людей. Талантливым — дорога, это будет целью Академии. Пусть его. Я уже понял, он видит только ту часть, что касается его или его потомков. Слом и размытие сословий он еще видит, и для него это как раз конец Мира, а следующее за ним социальное государство уже нет. "

«А не боишься, что на смену придет мир жесткого капитализма?» — Лису интересно.

«С магами из низов, которые могут получить образование в независимой Академии, где ректором Большой Медведь? Не-а, не боюсь. Да и "Капитала» тут вроде как нет. — хмыкаю. — Проблема с «торгашами» это, в конечном итоге, всегда безнаказанность и жадность, а они легко купируются, если у магов привилегии, и сами маги из разных слоев общества. У них же у всех родственники. А церковная инквизиция, со своей стороны, тем временем, ограничит магов, что бы не лезли в разное. А шаманы, например, станут третьей силой, все же их нужно будет много в будущем. Так что и тут нормально. У Церкви в этом Мире привилегий не то чтобы много. Перекосов не должно появиться.

Так что, нормально всё будет, думаю. Но это дело прямо сильно будущего, вряд ли лет за двадцать всё так поменяется."

— Что молчишь, сын Высокова?

— Думаю, Антон Петрович. О будущем, что Вы нарисовали.

— Думаешь это правильно. Сына моего встретишь в Тобольске. Он сам к тебе в усадьбу придет. В «Новгородском Вестнике» объявление дай, что «договор договору рознь», и сын в два дня будет. Да, мы уже знаем где твой новый дом. Но уж очень неудобно расположен, да и узнали мы поздновато. Кто же знал, что ты такой прыткий?

Просто любопытство. Наши союзники обещали акцию в Новгороде провести. Говорили, что Михаил может не перенести её, и тогда бы мы быстрее выиграли эту игру. Ты ведь этому помешал, да?

— Венецианцы, — смурнею я. — Вот уж кого вы в Союз взяли зря, так это их. Эти твари могли уничтожить почти всех жителей Новгорода, и не просто так, а «Черной гнилью». Так себе цена за предательство.

— Не может быть. Они обещали точечное воздействие. Ты врешь. «Черную гниль» нужно навешивать на город полком проклинателей.

— Вот только потому, что Вы уже мертвы, я не вызову Вас за такие слова. Это правда. Эти твари научились создавать это проклятие в жидком виде. И должны были точечно, в этом они не соврали, распылить его над столицей. Две из четырех точки перекрывали дворец Императора. Так что да, он бы не пережил. А заодно и его семья, и семьи трех четвертей Новгорода. Как Вам цена? Где там свадьба и здоровые дети?

Патриарх замирает на минуту. Видимо, пользуется своим Даром, что бы проверить мои слова. После чего разражается площадной бранью. В этот раз из глаз почти старика текут кровавые слёзы, и появляются тонкие струйки крови из ушей и носа.

— Мало времени, — хрипит. — уничтожь их! Убей их всех! В Венеции, у Ленского давно сидят люди, — быстро говорит, захлебываясь кровью, — их курировал я, придешь к ним, покажешь… — закашливается, кровь идет горлом, Грабовский сплевывет, с кусками чего-то черного, — покажешь кольцо, оно на мне, они тебя проведут куда ска-же-шь…

Старый маг падает, несколько раз содрогается и затихает.

«Лис?»

Напарник быстро создает диагноста.

«Не, Кир, без вариантов. У него ни легких не осталось, ни печени, да там, по моему, вообще кисель какой-то.»

Опять встаю и делаю шаг к магу. Меня опять останавливает командир бойцов.

— Не надо, Кирилл Олегович. Мы сами, вдруг яд? Он же сам говорил.

— Хорошо. Все бойцы…

— Да, мы знаем, и понимаем. Все дадим клятву не разглашать. — командир группы с полуслова понимает, что я хочу сказать. Оглядывается. Я тоже. Все воины склоняют головы, подтверждая его слова.

— Хорошо.

— Котов, Сидоров, быстро клятву, и за костюмами для целительской при чуме.

— Есть, командир. — два бойца быстро подбегают, и я не успеваю даже сообразить, как почти в голос оттарабанивают клятву не разглашать, что видели сегодня в зале. И клятва в «другом» зрении тут же ложится на бойцов.

Воины сразу же подхватываются и споро выбегают из зала.

Другие бойцы сразу же перекрывают все входы, что бы никто не зашел.

С удивлением смотрю на командира.

— Ну мы же наемниками были, до встречи с Вами, — понимает меня и усмехается. — Иногда, чего не нужно увидишь, и от скорости принятия клятвы нанимателем, зависит голова.

— Однако, — качаю головой. — Что же, Ваш десяток вытянул счастливый билет вне очереди. Не неволю, но если есть желание попасть в дружину Рода, то вместе с клятвой о неразглашении, могу принять присягу.

Бойцы переглядываются, словно не веря, и не отказывается ни один.

Проходит вызов от отца.

— Тут твои бойцы в неприкосновенный запас зарылись. У тебя все хорошо?

— Да, пап. Они перестраховываются, просто. Но пусть. Время теперь терпит. Патриарх Грабовских мертв. Я с ним заключил договор.

— На клятве? — тут же спрашивает отец.

— Нет, на словах.

— А, это не страшно. — спокойно говорит.

— Нет. Я намерен договор выполнить. И я настаиваю, что бы ты прислушался к моему мнению. — серьезно уточняю. — Извини, но мне цена подошла.

— Пащенков своих, наверно выторговывал. — отец практически сплевывает. — И что он за нашу честь, предложил тебе?

— Не мне, — спокойно говорю, — тебе. Ленских. И слова забери, пожалуйста. Моя честь не торгуется, как и Рода.

— Хм, извини. Да. Я что-то вспылил. — смущается отец. — Давай подробности.

— Чуть позже, отец. Сначала тут закончу. — уточняю. — Воинов можешь отзывать. В домах нет никого, он нас ждал. Оставь пару звезд на внешнюю охрану и всё. Мы скоро закончим.

— А то бы я не сообразил, — тихо ворчит после своей вспышки отец. — Не задерживайся.

Тем временем успевают вернуться оба бойца с плотной одеждой.

«Вот зачем тебе это всё? Я бы спокойно големом бы все нашел.» — Лис недоумевает.

«Не спорю. Но я не верю, что его тело ядовито. Пусть. Время есть, а бойцы вполне проверяются в деле. Они-то верят