— Привет, парни, — поприветствовал я троих компаньонов. Мы с ними были примерно одного возраста. — Как идут дела с поиском художника, который нарисует портрет Мэрилин Монро?

— Фрэнк, мы навели справки, и выяснили, что этих портретов с Монро уже великое множество, — обрадовал меня Руби Росс, старший из парней, он всегда брал на себя бремя переговорщика. — Их в свое время клепал для календарей Эрл Моран. Может тебе стоит съездить в его студию, он сейчас в Лас-Вегасе обосновался, и выкупить у него один из портретов? Или фотографии? Он же не только художник, но и довольно известный фотограф. И наснимал Монро вдоволь, в том числе в неглиже, — в конце Руби глумливо ухмыльнулся.

— Жаль, — удрученно выговорил я. Отличная идея нарисовать зеркальный портрет Монро в стиле Pin-Up и один из них выставить в своей будущей галерее современного искусства ушла коту под хвост.

Портрету для взрывного роста его стоимости будет не хватать оригинальности. Когда похожих работ много — они уже не котируются на рынке. Вот если бы его нарисовал хотя бы Пикассо, то есть если зайти с личности художника, тогда да, можно было бы говорить о ценности портрета. Но пинаперы цену уже не вытянут.

— А может мне самому ее нарисовать? — посетила меня неожиданная идея и начала развиваться. Человек я уже известный, а в будущем моя известность только возрастет, я над этим буду работать, и все, что я сделаю своими руками, так сказать, в начале своего восхождения, потом приобретет небывалую ценность. Даже те наброски шапок и сапог, которые я отдал Алессандре лет через пятьдесят будут стоить миллионы долларов или иной валюты, если я к тому времени все же развалю Штаты.

— Ты умеешь рисовать? — в мои мысли ворвался удивленный голос Руби.

— И довольно неплохо, — не удержался я от хвастовства. В той своей первой жизни был период, когда я хотел стать известным художником, даже уроки брал у преподавателей «Сурка». Но в итоге все желания вытеснил бизнес.

— И твои работы где-то можно посмотреть? — оживились все трое рекламщиков.

— К сожалению, нет. Чертежи моих изобретений секретные и я их никому не показываю.

Парни рассмеялись, посчитав мои слова об умении рисовать шуткой.

— У меня к вам еще одно дело. Хочу заказать у вас рекламную кампанию своего нового автомобиля — кабриолета. На люксовом его варианте скоро будет ездить голливудская звезда — Одри Хепберн, и я хочу сделать на этом рекламу. Так как возьметесь за реализацию этого проекта.

Офис наполнился восторженными возгласами и заверением в лепешку разбиться, но все сделать по высшему разряду.

— Фрэнк, сказать, что я возмущен, это значит промолчать! — насел на меня дядя Брайан, едва я переступил порог резиденции Уилсонов. Да, теперь я уже не могу назвать ее чисто моим домом. Слишком много народу в нем с некоторых пор живет, и дать им коленом под зад я не могу, что бесит особенно. — Пока ты занимался своими делами в Европе я попытался разыскать нашу библиотеку. Ты должен помнить, что я ее буквально по крупицам собирал. Там были совершенно уникальные экземпляры, и я не уверен, что смогу найти им замену или эта замена может стать нам в огромные деньги, тысячи долларов если не десятки! Так вот, я первым делом пошел к Циперовичу, душеприказчику твоего отца, хотел, чтобы он мне помог в поисках библиотеки, а этот старый хрыч меня прогнал, еще и обматерил напоследок, видите ли из-за нас он лишился практики!

— Натрави на него своих термитов, — подкинул я деде идею, затаскивая чемоданы вверх по лестнице.

— Шутки все шутишь? А это между прочим твоя вина! Циперович сказал, что ты с ним подписал какое-то мировое соглашение и больше он нам ничего не должен!

Косяк за тобой, Федя. О библиотеке-то я тогда не подумал, когда согласовывал с Циперовичем условия примирения. Да я о ней попросту не знал.

— Я заплачу за эти твои уникальные экземпляры, — вздохнул я, ставя чемодан на пол.

— Но, Фрэнк, почему так получилось? Ты что о ней забыл? Или тебе плевать на мой труд?

— Мне не плевать. Я просто тогда был сам не свой. У меня отец погиб, наследство исчезло, семейный бизнес сгорел. А мой родной дядя, вместо того, чтобы вернуться домой и поддержать племянника, предпочел остаться в Африке и заниматься своими любимыми термитами! Извини, мне было не до библиотеки! — лучшая защита, это нападение.

— Но я не знал про все это: про разграбленный дом, про пустые счета, про пивоварню. Мне же Циперович только о смерти брата и вступлении тебя в наследство написал, — совершенно потерянно проговорил Брайн.

— Ладно, дядя, проехали, — примирительно потрепал я его по плечу и повторил свое предложение. — Библиотеку можешь восстанавливать, я ее оплачу.

— Как съездил-то? — все еще не отойдя от потрясения спросил меня Брайан.

— Отлично, сейчас я переоденусь и все тебе расскажу, — улыбнулся я ему.

Раз у меня появился дядя, пора с ним налаживать контакт. Мне пригодится всякий актив.

Утренняя газета порадовала броским заголовком «Строительство автомобильного завода в Баффало приостановлено, Фрэнка Уилсона обвиняют в нарушении закона».

Не успел прочитать статью как раздался телефонный звонок. Звонил Мэтьюз.

— Я узнал, что через два дня в Детройте начнется конференция объединенного профсоюза работников автомобильной промышленности. Ты можешь поучаствовать в ней в качестве гостя.

— Отлично! Кстати, ты не подскажешь где можно купить самолет?

Ну да, я уже мог себе это позволить. Аэродром рядом с Миддлтауном есть, и даже не один. Встреч мне предстоит много, телефонной дипломатией можно решить далеко не всё и моё время стоит слишком дорого. Дешевле купить себе крылья и пилотов.

Мой выбор пал на Twin Bonanza, брате близнеце той машины которую мы когда-то арендовали для полета в Дайтону. Время Бизнес-джетов еще не пришло, поэтому мой первый самолёт будет поршневой. Вот только несмотря на первоначальные планы покупать его я не стал, Мэтьюз отговорил, настоял на том, чтобы я взял его в длительную аренду, которая закрывала вопрос технического обслуживания самолета за счет компании-арендодателя. Она же предоставляла пилотов.

Первое, что удивило меня на конференции, это даже не выбор помещения, а профсоюзные вожаки облюбовали пятизвёздочный “Fort Shelby Hotel”, сняв его целиком, а личность президента Объединенного союза работников автомобильной промышленности. Он был негром, что довольно странно для этого нетолерантного времени. Клинт, мой безопасник, об этом промолчал. В