— Да, миссис, — снова улыбнулась миссис Дорета, к которой мы подошли, спустя час спринтерского забега по рынку, во главе с преисполненным важностью Глэном, — есть ещё цветы, надо?

— Хм… нет пока, с этим бы разобраться, — произнесла, вопросительно взглянув на девчонок, те покачав головой, подтвердили мой отказ, — спасибо вам большое, сколько с меня?

— Двадцать пять абалов, миссис, — прошамкала старушка, подав последний мешочек с семенами нашему доставщику, добавила, — вы, ежели надо ещё, я туточки стою.

— Хорошо, придём, ещё раз большое спасибо, — поблагодарила миссис Дорету, отсыпая абалы в сухонькую, покрытую тёмными пятнами ладонь.

Домой возвращались, минуя главные улицы. Глэн, толкая перед собой нагруженную с верхом тележку, вёл нас узкими, но чистенькими улочками, объяснив, что так короче и народу меньше. Когда до поместья осталось пройти всего пару переулков, парнишка, резко свернув к одноэтажному домику, тихонько проговорил:

— Миссис Коуэл, здесь это… дом мой, вы сказывали, вам нужна ещё одна табуретка?

— Да, нужна, — кивнула, другим взглядом окинув домик. Небольшой, опрятный, за невысоким забором вдоль выложенной камнем дорожки росли розовые кусты. Широкие окна дома поглядывали на улицу сквозь густые заросли малины. А деревянное крылечко, застеленное яркой тканой дорожкой, было заставлено плетёными корзинками.

— Я мигом, — обрадованно крикнул Глэн, оставив тележку у калитки, рванул к дому и уже через минуту, скрылся за окрашенной зелёной краской дверью.

— Симпатичный домик, — задумчиво протянула Наташа, окинув внимательным взглядом кирпичный забор, железную калитку и невысокое здание, — я когда-то мечтала именно о таком, даже вырезала из журналов картинки и приклеивала их в тетрадку. Мне почему-то нравились старинные дворики Англии.

— Мечтала? А сейчас нет? — переспросила Алинка, пока что мечтающая жить во дворце, где непременно должен быть зимний сад, бассейн и несметное количество комнат.

— Перед самым выпуском мою тетрадку украли, а я выросла и поняла, что на заработанные мной деньги свою мечту не осуществить, — с грустью ответила Наташа, — Глэн уже бежит, как бы не упал, табурет выглядит внушительно.

— Угу, — улыбнулась девушке, едва слышно добавив, — никто не знает точно, как повернётся наша жизнь, полагаю, ты даже не представляла, что окажешься в этом месте.

— Это да, — рассмеялась мисс Натали Коуэл, распахнув калитку для запыхавшегося мальчишки.

— Так что, кто знает, может, домик твоей мечты уже давно ждёт тебя, — проговорила, подмигнув дочери, подхватила корзинку с будущими овощами и уже поспевшими, последовала за Глэном. Алина, забрав небольшой мешок с тележки, поддерживала табурет, чтобы не свалился. А Наташка сняла увесистый свёрток с крупой, освободив немного места для нашей мебели, закинула его за спину, поспешила следом за нами.

В поместье Коуэлов было решено идти в обход. День выдался насыщенным эмоциями, и никому из нас не хотелось проходить мимо любопытных зевак. Да и вести светские беседы, если вдруг у калитки нас будет поджидать миссис Меридит, тоже не хотелось. Поэтому отправив Глэна к воротам нашего поместья, мы двинулись к воротам поместья семьи Парсонов. Мистер Робби, видимо, ещё не вернулся, и калитку нам отворила миссис Эвет. Женщина, увидев нас, тотчас приветливо улыбнулась и распахнула пошире дверь, приглашая нас войти.

— Спасибо большое, — поблагодарили разом добрую старушку, идя вдоль самых красивых из увиденных мной роз.

— Вижу, на рынок хорошо сходили, поди тяжёлая? — спросила женщина, кивнув на корзинку в моих руках.

— Нет, там немного овощей и семян.

— У меня что-то не задалось с овощами, не хотят расти и всё, — пробормотала старушка, хмыкнув, добавила, — чем только я их не поливала, всё едино. Вылезет куцый хвост у моркови и остановился в росте, а уж свёкла какая была, что горох. Два года билась, потом осерчала и посадила розы.

— Зато теперь так красиво, — протянула Натали, шумно вдыхая, как по мне, слишком приторный аромат, — и пахнет вкусно.

— Это да, мои розы чудесны.

— Простите нас, миссис Эвет, что злоупотребляем вашей добротой, мы постараемся больше не докучать вам. Но сегодня у нас совсем не осталось сил, чтобы достойно пройти мимо зрителей, — проговорила, смущённо улыбнувшись обернувшейся на мои слова старушке.

— Какая глупость, мне только в радость, — отмахнулась миссис Эвет, добродушно рассмеявшись, — хоть двор оживился, да я гуляю от дома к воротам, а то как засяду у роз и не встаю порой по несколько часов, а возраст уж не тот. А жители… дайте немного времени и успокоятся, в Терсе редко что происходит, а уж Коуэлы для них главная новость.

— Надеюсь, что это и правда ненадолго, — пробормотала, невольно передёрнув плечами, красочно представив, как при каждом выходе из дома меня будут разглядывать и тихонько обсуждать местные сплетники, тряхнула головой, прогоняя страшное видение, спросила, — миссис Эвет, подскажите, пожалуйста, как вы стираете?

— Хм… в тазу с мылом, — удивлённо вскинула бровь старушка с недоумением на меня посмотрев, тотчас громко вздохнув, проговорила, — вы, наверное, о новой машине? Машине Нормара? Стоит в кладовой, Робби зачем-то купил, да я к ней боюсь подступиться.

— Ой, а можно посмотреть? — тут же попросила Наташа, которой, впрочем, как и мне, не по душе было стирать наши объёмные юбки в тазу с мылом.

— Конечно, — кивнула старушка, — год уж как стоит, он на кухне и воду подвёл, а она так страшно гудит и трясётся, боюсь, как бы стены ни рухнули.

— Интересно, — рассеянно протянула, опасаясь, что от такой тряски уж наш домик точно развалится, — машина тоже от лотара работает?

— От него, — ответила миссис Эвет, распахивая дверь домика, быстро прошла на кухню, мы проследовали за ней, пересекли светлое помещение, где очень вкусно пахло свежеиспечённым пирогом, зашли в кладовую, — вот она.

— Занятная, — хмыкнула Наташа, с трудом сдвинув крышку на круглой железной бочке, — сюда вода наливается верно?

— Угу, а нагревается от этой стенки, Робби вскрывал, всё ему интересно, как работает, — по-доброму усмехнулась старушка, на её лице мелькнула ласковая улыбка, а глаза ярко блеснули, стоило ей только вспомнить о муже, — тяжёлая, но такая прыгучая эта машина, что после одного раза использования я попросила её убрать.

— Спасибо, — поблагодарила, первой покидая чистенькую, заставленную корзинками, бочонками и коробками, кладовку, — в Кламаре её