Шрифт:
Закладка:
Это был тупик. Лесю Украинку называли талантливой, но не читали. Театральные постановки ее произведений часто заканчивались провалом, несмотря на привлечение к спектаклям лучших артистических сил. «Все ее творчество, – сокрушался упомянутый Мыкола Евшан, – не имеет «популярности», не имеет даже признания».
«Лесю Украинку мало понимали, а то и совсем не понимали ее современники», – вторил ему Мыхайло Драй-Хмара. Признания и понимания она так и не дождалась.
Личная жизнь
Не сложилась и личная жизнь поэтессы. Некрасивая, Леся изначально имела тут мало шансов. В девятнадцать лет, чтоб устроить судьбу дочери, мать отправила ее к старшему брату, учившемуся в Киевском университете. Когда-то Ольга Петровна (тоже далеко не красавица) таким образом нашла собственное счастье. Она приехала к своему брату Михаилу Драгоманову, познакомилась с его университетскими товарищами и понравилась одному из них – Петру Косачу.
Мадам надеялась, что Леся повторит ее путь. Но на этот раз дураков, грубо говоря, не нашлось. Леся энергично знакомилась со студентами, встревала в их разговоры, старалась сказать что-нибудь умное, обратить на себя внимание. Ей отвечали. Бывало, вступали в спор. Но как женщиной не интересовались. Через три месяца, несолоно хлебавши, девушка вернулась в родительский дом.
Попытки наладить личную жизнь она повторит еще неоднократно. Временами откровенно, на грани приличия, будет навязываться малознакомым мужчинам, но с тем же результатом. А годы шли…
Отчаявшись, Леся попробовала сойтись с туберкулезником Сергеем Мержинским. Думала, что хоть этот, чахоточный, позарится на нее. Но чахоточный умер…
Возможно, постоянные неудачи в общении с мужским полом толкнули девушку к познанию однополой любви. Современные «лесеведы» уже не отрицают «розовых» наклонностей поэтессы, оговариваясь только, что лесбиянство нельзя считать развратом, что по данным современной науки человек вообще по природе своей бисексуален (весьма модное ныне в Западной Европе утверждение) и т. д. Углубляться в эту тему не входит в задачу данной работы.
В конце концов, в тридцатилетием возрасте Леся вышла замуж (сперва неформально). Супругом ее стал Климентий Квитка. Инфантильный неврастеник неясного происхождения (его воспитали приемные родители), Кльоня, так называла его жена, был младше на девять лет. Вряд ли поэтесса мечтала о таком спутнике жизни, но крутить носом не приходилось.
Неизвестно – могла ли эта парочка иметь детей? Во всяком случае Леся заводить их не собиралась. Тут она вновь оказалась жертвой матери. Как уже упоминалось, Ольга Петровна страдала истерией. Заболевание передалось по наследству Лесе и еще одной Пчилкиной дочери – Оксане. Плодить нервнобольных дальше Леся не хотела.
Вопрос о недопустимости продолжения рода лицами с дурной наследственностью она подняла в своем творчестве (в пьесе «Голубая роза»), проповедуя «возвышенную», бестелесную, не могущую дать потомство любовь между мужчиной и женщиной. Не исключено, что такая «любовь» и была у них с Кльоней. Однако, вновь-таки, выяснение таких подробностей, не тема этой работы.
Скажу лишь, что брак укоротил поэтессе жизнь. Зарабатывал Кльоня мало, да еще должен был содержать престарелых приемных родителей. На них в значительной мере и ушли Лесины средства, оставленные ей в наследство отцом специально на лечение от туберкулеза. В последний год жизни поэтессы семья очень бедствовала. Смерть в июле 1913 года стала избавлением от земных страданий.
На похороны ее собралось мало людей. Младшая Лесина сестра – Исидора – поясняла, что стояло лето, все разъехались по курортам и дачам, студенты (всегда составлявшие массовку на подобных мероприятиях, превращая их в политические демонстрации) отправились на заработки. И все-таки…
Леся умерла в Грузии. Больше недели прошло, пока тело доставили в Киев. Желающие проводить «духовного вождя украинской интеллигенции» в последний путь могли бы успеть приехать на погребение. Но не сочли нужным, ограничились присылкой венков и телеграмм (что еще раз доказывает: не была Леся никаким вождем).
Слава пришла к ней посмертно. И не благодаря литературным заслугам.
Как известно, большевики переименовали малорусов в украинцев и объявили их самостоятельной нацией. А у нации должна быть самостоятельная культура, самостоятельная литература. Срочно потребовались литературные классики. Так вытащили на пьедестал «великого Кобзаря». За ним «великого Каменяра» (Ивана Франко) и «дочку Прометея». Затем еще дюжину «классиков», калибром поменьше.
Лесю Украинку провозгласили гениальной поэтессой. Заслуженно ли? На мой взгляд, нет. Несчастная женщина, искалеченная духовно, интеллектуально и физически собственной матерью, заслуживает жалости, сочувствия, но никак не поклонения.
Впрочем, у каждого на сей счет может быть свое мнение.
Мера Николая Скрынника
…Жизнь становилась невыносимой. Она теряла всякий смысл. А раз так – то выход оставался только один…
Он покинул заседание. Вышел на улицу. Медленно пересек площадь. Вошел в здание, где работал последние месяцы. Поднялся в рабочий кабинет. Сел за письменный стол. Написал короткую записку. Потом достал револьвер и направил его себе в грудь. Через секунду прозвучал выстрел… Так окончил свой жизненный путь Николай Скрыпник, выдающийся деятель украинского движения, борец за «национальное возрождение» Украины.
Он родился 13 января 1872 года на Екатеринославщине, в слободе Ясиноватой, в семье железнодорожного служащего. Учился в Изюмском реальном училище, но был исключен оттуда за ведение революционной пропаганды. Экзамены сдавал потом экстерном, чтобы получить право на поступление в Петербургский технологический институт.
В институт поступил, однако и там проучился недолго. Уже с первого курса Скрыпника отчислили за участие в студенческой демонстрации. Случилось это в марте 1901 года. А дальше – закружилось, понесло…
Скрыпник примкнул к социал-демократам. С головой ушел в революционную деятельность. Был арестован. Приговорен к ссылке в Сибирь. Бежал. Продолжил революционную деятельность. Вновь был арестован. Опять приговорен к ссылке. Снова бежал. Продолжил революционную деятельность. Был арестован… И так далее. Известие о Февральской революции застало его в очередной ссылке – в Тамбовской губернии…
В мае 1917 года Николай Алексеевич приехал в Петроград и спустя несколько месяцев принял участие в Октябрьской революции. В конце того же года по личному указанию Владимира Ленина он отправляется на Украину, где входит в состав первого советского правительства республики, а в марте 1918 года возглавляет его. Здесь и проявилось в первый раз непомерное властолюбие Скрыпника.
Возглавляемое им правительство (Народный секретариат) являлось фиктивным. Задумывая его создание, большевики наивно надеялись убедить немцев (с ними шли тогда переговоры о мире) признать «народных секретарей» законной властью на Украине. Но у Германии уже были собственные марионетки, на роль которых охотно согласились деятели
