внутрь. Изабелла ахает, но не отстраняется, ее огромные глаза прикованы к моим. Улыбаясь, я слегка двигаю пальцем внутри нее.

— Возьми меня за запястье, Изабелла, — говорю я, — и не смей выпускать мой палец.

Я жду, пока ее руки обхватят мое запястье, и тогда, накрыв ладонью ее киску и держа палец погруженным в нее, делаю шаг назад, увлекая Изабеллу за собой. Нам требуется пара минут, чтобы выйти из ванной и дойти до кровати крошечными шагами, и к тому времени, как мы добираемся до постели, Изабелла уже тяжело дышит, но не отпускает мою руку.

Я становлюсь позади нее, прижимаюсь грудью к ее спине и шепчу ей на ухо:

— На кровать, — и ввожу в нее еще один палец. — Медленно.

Изабелла отпускает мое запястье и ползет к середине кровати. Я следую за ней, склонившись, с погруженными в нее пальцами.

— Стоп. — Я обхватываю ее левой рукой за талию, не обращая внимания на боль, которую напряжение причиняет моей обожженной коже. — Сейчас я уберу свои пальцы, — говорю ей на ухо.

— Пожалуйста, не надо. — Она сводит ноги вместе и стонет.

— Не волнуйся. — Я целую ее в плечо. — Потерпи секунду, тебе понравится.

— Обещаешь?

— Обещаю. — Я целую ее в шею. — Спереди? Или сзади?

— Спереди.

Изабелла хнычет, когда я медленно вынимаю пальцы, затем переворачивается на спину и обхватывает ногами мои бедра. Я лишь наблюдаю за ней несколько мгновений. Ее волосы спутаны, рот слегка приоткрыт, а грудь вздымается, когда она тяжело дышит.

— Пожалуйста, Лука.

Я хочу взять ее одним сильным толчком, но мои пальцы помнят, какая она тугая.

Вместо этого приставляю кончик члена к ее входу и совсем немного проскальзываю внутрь.

Изабелла недовольно рычит и впивается ногтями мне в спину, притягивая меня ближе. Моя маленькая женушка — всегда такая сдержанная и спокойная — просто зарычала на меня. Наши взгляды встречаются, и я обрушиваюсь ртом на ее губы, полностью проникая внутрь. Она судорожно вздыхает, но не закрывает глаза, смотря на меня.

— Тебе нравится чувствовать, как мой член наполняет тебя, да, Изабелла?

— Да. — Она выдыхает, затем обхватывает меня ногами.

Я выскальзываю, затем жестко вхожу в нее.

— Как сильно?

Изабелла не отвечает, просто проводит руками по моей спине и снимает резинку с моих волос. Они ниспадают, обрамляя лицо, и Изабелла тонет в них пальцами, выгибаясь дугой. Я вытаскиваю член, прижимаю пальцы к ее киске и начинаю дразнить клитор. Ее руки хватают пряди моих волос, и мне требуется немалое самообладание, чтобы снова не погрузиться в нее.

— Я спросил, как сильно, Изабелла?

— Очень, очень сильно. — Она с шипением глотает воздух. — Я бы хотела, чтобы ты оставался во мне всегда.

Ответное рычание вырывается из моего горла, когда снова вхожу в нее. Погрузившись по самую рукоятку, я слышу срывающийся с ее губ вздох облегчения. Боже мой, я ведь без шуток могу поддержать идею о том, чтобы все время быть погруженным в эту женщину. Кровать скрипит под нами, когда я вжимаюсь в жену, впитывая каждый звук и вздох.

Потребность взять ее сзади становится слишком сильной, чтобы игнорировать ее.

— Повернись, — говорю я и выскальзываю наружу.

Изабелла встает на четвереньки, приподнимая свою задницу. Святая Матерь Божья, я едва не кончаю от одного только вида этого совершенства. Я обхватываю ее за талию и кусаю за правую ягодицу, быстро шлепая по этой сладкой попке дважды подряд. Изабелла взвизгивает, когда вонзаю зубы в другую ягодицу. Проводя руками по ее бедрам спереди, нахожу клитор и дразню его, вводя член внутрь. Я чувствую, как ее стенки сжимают меня. Застонав, она опускает голову на подушку, поднимая свою попку еще выше, и у меня просто сносит крышу. Я ускоряю темп, затем снова шлепаю ее по ягодице, наблюдая, как появляется отпечаток моей руки, будто помечающий ее. Сжимая ее бедра, продолжаю свой изматывающий темп. Приглушенный крик срывается с ее губ, когда толкаюсь внутрь, и ее влажные стенки сжимают мой член, — ощущение, заставляющее меня испытать оргазм прежде, чем я доведу ее. Тем не менее не могу не наслаждаться тем, как мое семя изливается внутрь, делая ее только моей.

Изабелла все еще дрожит, когда выхожу из нее и ложусь рядом. Обняв ее рукой за талию, притягиваю ее к себе, прижимая спиной к своей груди, затем провожу рукой вдоль туловища и обхватываю ладонью ее киску.

— Даже не думай двигаться, — шепчу ей на ухо и продолжаю прикрывать рукой ее лоно. — Я хочу, чтобы моя сперма была в тебе всю ночь.

Медленно ввожу палец внутрь, и Изабелла судорожно вздыхает.

— Не знаю, как мы спали раньше, — говорю я, — но с этого момента мы будем спать так. Ясно?

Она кивает и проводит ладонью по моему предплечью и ниже, пока не накрывает мою руку и не сжимает ее, проталкивая мой палец глубже.

— Если твоя рука будет где-то еще, когда проснусь, — отвечает она, — я буду очень недовольна, Лука.

Когда открываю глаза на следующее утро, Лука сидит на краю кровати, снимая повязку со своей левой руки.

— Доктор сказал, что тебе нужно приехать в больницу на перевязку, — говорю я.

— Нет времени. Я еду в офис с Дамианом. Нам нужно быть там через час.

— Тебя выписали меньше суток назад. Может быть, тебе стоит взять пару выходных?

— Я ни хрена не помню, Изабелла. Мне нужно разобраться в своей собственной жизни. Нельзя терять ни минуты.

— Ты говоришь так, будто не веришь, что твоя память вернется.

— Доктор Джейкобс сказал, что это может произойти через несколько месяцев. Или лет. Или никогда. Я не планирую сидеть дома и надеяться на чудо, которое, возможно, никогда не произойдет.

— Это весьма… прагматичный взгляд на вещи.

Он наклоняет голову и искоса смотрит на меня.

— А у меня есть выбор?

— Нет. Не думаю. — Я переползаю через кровать, оказавшись у него за спиной, и кладу подбородок ему на плечо. — Совсем плохо? — киваю на его руку.

— Не совсем, — отвечает он и смотрит на меня краем глаза. — Только не падай в обморок.

— Я не падаю в обмороки, — возражаю я, когда он разматывает последний бинт и снимает повязку.

— Боже правый, Лука. — Я делаю глубокий вдох и быстро утыкаюсь лицом в его шею. Кожа на его руке, чуть ниже плеча и вплоть до запястья, покрыта красными пятнами и выглядит так, словно ее содрали до крови. — Тебе помочь? — бормочу я ему в шею.

— Нет, я сам.

Лука начинает намазывать бальзамом ожоги на