Царица ужасалась, когда узнавала о таких испытаниях для сына, но скоро перестала волноваться, успокоилась, понимая, что подобные требования к воспитанию идут ему на пользу. Тем более Александр не только старательно переносил тяготы, но, похоже, ему всё это нравилось. Он игнорировал обычную постель, охотно спал на кульките – тонком рогожном тюфяке, набитом грубой соломой, и в прохладное время не укрывался одеялом. Чтобы испытать себя, голый ложился на тростник и камыш, который ломал собственными руками, терпя порезы и уколы. Зимой обходился без тёплого головного убора, пилея, в непогоду отказывался от трибона – толстого плаща из шерсти. Пищу употреблял простую, грубую и скудную, приводя воображение матери в ужас, когда она узнавала об этом.

За провинности, а они случались у царевича, воспитатель Леонид иногда применял даже розги, заготовленные из ферулы, гибких веток кустарника. Леонид со знанием дела отмачивал их и также умело использовал. Когда наказание случалось, Александр терпел, пряча слёзы, а однажды, когда Леонид в очередной раз хлестал его тело, с усмешкой выдавил из себя:

– Посоревнуемся, кто из нас первым устанет?

Леонид знал, почему так сказал Александр. Недавно воспитатель рассказывал о суровом испытании спартанских подростков – добровольном бичевании, мастикс. В Спарте в определенные дни перед алтарем богини Артемиды секли пятнадцатилетних мальчиков свежесрезанными прутьями из ивовых кустов. Обряд происходил в присутствии большого числа жителей города, родственников ребят. Предполагалось, что мальчишка, выдержавший без единого стона жестокое испытание, может называть себя мужчиной. Сдаться, попросить пощады означало показать, что ты слаб, безволен! В таком случаен мальчик унижал не только себя, но и всю семью, терял уважение друзей. Были случаи, когда во время истязания дети умирали на глазах у родных и близких, которые бы не вынесли позора в случае его отказа от продолжения жестокого испытания.

Услышав историю, Александр спросил потом у отца:

– Зачем нужно добровольно выносить боль?

– Юноша, прошедший подобное испытание, не выдаст тайн отечества, даже если враги будут его мучить жестокой пыткой, – уверенно ответил он.

* * *

Встречаясь с сыном по разным поводам, разговаривая с ним, отец отмечал его усердие в учёбе. Хвалил или выражал недовольство – по обстоятельствам. А когда Александр пожаловался на трудности, ответил:

– Обучение наукам на самом деле похоже с подъёмом на гору: чем круче гора, тем труднее её преодоление. Если на пути встречаются камни, не обходи их стороной, не ищи лёгкого пути. Подумай, что эти камни здесь для того, чтобы ты научился преодолевать трудности в достижении вершин – власти или для победы над врагом. Из тех камней ты можешь сложить ступени, по которым доберёшься до своей вершины. Главное, не оглядывайся назад и не страшись камней и колючих кустарников на пути.

Царь не вмешивался в учебный процесс до тех пор, пока Александру не исполнилось двенадцать лет.

Первое было слово

У греков не существовало такого понятия, как высшее образование, но в каждой семье для обучения подростка обозначался круг дисциплин, необходимых для его будущего общественного статуса. Имелась огромная потребность в изучении грамматики, риторики, философии, геометрии, арифметики, астрономии и, в обязательном порядке, обучение музыке, игре на каком-либо инструменте. Приветствовалось усвоение дополнительных знаний по таким областям знаний, как медицина, архитектура, военное искусство.

Начальное образование, выработанное афинянами в течение столетий, считалось в Греции лучшим. Оно состояло из трёх частей: словесности, музыки и атлетической гимнастики. Словесность преподавали грамматисты, а музыку – кифаристы, владеющие игрой на струнной кифаре. Физическим воспитанием, гимнастикой, занимались педотрибы – детские тренеры-инструкторы. Словесности учились с малых лет, поскольку в Афинах с её демократическими свободами государственная жизнь определялась тем, насколько убедительным окажется выступающий в публичном месте. В народном собрании гражданин был обязан выступать перед народом, то есть владеть красноречием, поскольку вся политическая жизнь общества строилась на впечатлениях от высказываний ораторов и государственных деятелей. Судебные решения тоже зависели от того, чья речь – обвинителя или защитника – больше повлияет на судей-присяжных. На городских торжествах, заседаниях в органах управления, в застольях и на погребальных мероприятиях афиняне произносили возвышенные речи. Но для усвоения риторических приёмов и методов нужно было учиться.

* * *

Для преподавания греческой словесности Филипп пригласил из Афин Анаксимена, по отзывам, лучшего грамматиста. Едва начались занятия, учитель попросил царя разрешения, чтобы на уроках присутствовали сверстники Александра, товарищи по играм. «Вместе им будет легче учиться и запоминать уроки», – заявил он. Филипп не возражал, чтобы с детства его наследника окружали надёжные, грамотные друзья.

Царскую свиту в Пелле составляли представители древнейших македонских родов, и пока они управлялись с государственными делами, их дети и внуки находились рядом с царевичем. Ребята состязались в силе и сноровке, совместно воспринимая законы дружбы и придворного общения. Все были разные, по возрасту и характерам, но тем и были они интересны для Александра.

Например, ему нравился целеустремлённый в учёбе и играх Селевк. Небольшого роста крепыш часто развлекал товарищей загадками, остроумными и мудрёными. Сочинял он их всегда сам, и было их у него всегда в избытке.

Лисимах, задиристый шалун. Когда ребята давали ему сдачи, долго таил обиду. А Леоннат поначалу вёл себя неприметно, словно присматривался к товарищам, а позднее стал проявлять немало агрессии не только в играх, но и в обычных спорах. В драке не сдавался, плевался и кусал противника, надеясь не столько на собственные силы, сколько на терпение противника.

Пердикка был старше Александра на пару лет, вёл себя соответствующим образом, сторонился малышей. В силовых состязаниях проявлял характер, заносчиво объявляя друзьям, что будет храбрым полководцем. Своими заявлениями он раздражал Александра, который в такие моменты не скрывал огорчения.

Из близких друзей наследник выделял Птолемея, сильного подростка с ранними прыщами. Над ним слегка пошучивали по поводу большого носа, а он не обижался. Его любили за необычные знания, которыми он охотно делился с товарищами в моменты затишья между играми и учёбой.

Были ещё Филота, Марсий, Никанор, Протей. И Гефестион – высокий черноволосый подросток с задумчивым взглядом. Из всех товарищей по играм на него первого обратил внимание Александр – сначала из-за роста и забавной рассеянности.

* * *

На занятиях с Александром и его товарищами грамматист Анаксимен напевным голосом читал наизусть строки из поэм Гомера, Еврипида, Эсхила. Затем спрашивал каждого, что ему понравилось и какие выводы может он сделать по содержанию произведения. Выслушивал,