– Что-то она у тебя не сильно довольная, брат.

– Лиза, в чем дело? – спросил встревоженно, а я подняла на них недоуменный взгляд.

– Что?

– Ты упала в кроличью нору.

– Простите, задумалась, – с готовностью улыбнулась, все еще находясь в прострации, – как ужин?

– Отменный, как всегда, – сказал Сеня недовольно, – рассказывай, – я слегка поморщилась, а он грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнула не только я.

– Сеня, ты чего? – похлопала глазами испуганно.

– В самом деле, Сеня, – нахмурился Степа и покосился на друга.

– Выйди, – прошипел он ему сквозь зубы.

– Даже не подумаю. Прибьешь девку, кто тебя такого придурка еще терпеть будет? Я не собираюсь с тобой всю жизнь жить. На счет скрестить шпаги я еще может и подумаю, но всему есть предел.

От этой тирады мне стало жутко смешно, я фыркнула, а Сеня страдальчески скривился. Быстро доела свой ужин, убрала со стола и помыла посуду, уложившись минут в пять. Плюхнулась на диван, протянув ручки вперед. Он вздохнул и пересел ко мне, глядя исподлобья.

– У меня теперь в два раза больше заказчиков с такими контрактами, что любой завод позавидует.

– Поздравляю? – уточнил Стеша, садясь в кресло напротив нас, а я кивнула и посерьезнела:

– Но.

– Ну, конечно, – закатил он глаза.

– Как-то все скомкано получилось, некоторые вещи не дают мне покоя. А еще у меня есть необоснованные опасения относительно одного обстоятельства, которые я не могу проверить сама.

– Что нужно делать? – спросил деловито, а я покосилась на Сеню:

– Раскопать могилу моего отца.

Сеня приготовился орать, но я выставила вперед ладонь, призывая к молчанию, сбегала за телефоном и на ходу набрала номер.

– Звонишь предупредить, что Степан начал на меня охоту?

– Пронька, ты на громкой связи.

– Все нормально, – сказал Стеша, а Сеня ухмыльнулся:

– Спасибо, мужик.

– Только попробуй не сдержать обещание, – заявил Пронька, а я потупила взгляд, – чего хотели?

– Проня, скажи-ка мне вот что. Когда второй отряд принес на носилках отца, он был прикрыт, так?

– Конечно.

– Ты подходил к нему, смотрел?

– Нет, зачем мне это?

– А кто проверял?

– Кузнецов, он же ответственный.

– И больше никто?

– Больше никто. Это все? У меня, вообще-то, есть личная жизнь.

– О, я теперь тоже знаю, что это такое, – похвасталась я, а он засмеялся и отключился.

– Копать, так копать, – пожал плечами Сеня, посмотрел на часы и поднялся, – время самое подходящее, – я покосилась на свое красное платье, потом на туфли и страдальчески посмотрела на своего мужчину.

– Мы первый день вместе, а ты уже тряпки выпрашиваешь, – возмутился он, – кстати, ты не едешь.

Улыбка сползла с моего с лица, я медленно поднялась и посмотрела ему в глаза, вскинув голову:

– Еще как поеду. И мы заедем в магазин, где я куплю себе то, что необходимо.

– А как же «ты командир»? – злобно усмехнулся он.

– Вот и будь командиром, а не идиотом, – сказала ровным голосом, продолжая таращиться в его синие, как холодное море, глаза.

– Принято, – улыбнулся он неожиданно и поцеловал меня в нос, – но одевайся шустрее, заедем еще за лопатами, в багажнике только лом валяется.

Стеша шумно выдохнул и перекрестился.

– Черт, с вами в одной комнате-то опасно, а вы на кладбище меня тащите.

– Отвернись, – сказала ему, стащила футболку и принялась одеваться прямо в гостиной, не сводя взгляда с открытой двери, чтобы не терять из виду Сеню.

– Не успел, – честно признался он, когда я оделась.

– С чем я тебя и поздравляю, – и нахально улыбнулась, а он заржал:

– Испортил девку.

Мы заехали в ближайший торговый центр в городе, где я выбрала себе спортивные вещи без примерки, и переоделась на заднем сиденье, пока мы ехали до кладбища.

– Если ты там, – сказала я, стоя у могилы отца, – то прости, – и парни начали копать, а я светила им фонариком.

– Это сложнее, чем я думал, – пыхтел Стеша, но через три часа они все же закончили.

– Лиза, лучше отвернись, на всякий, – нахмурился Сеня, а я отрицательно покачала головой и еще через пятнадцать минут крышка поддалась, и я глухо простонала:

– Маме ни слова. Вернуть все как было.

Они закрыли гроб и молча начали закапывать, утрамбовывая землю ногами и через еще два часа, вернув могилу в практически первоначальный вид, мы в гробовом (под стать ситуации) молчании ехали обратно в домик. Разбрелись по комнатам и легли.

– Лиза, – позвал Сеня тихо, – ты спишь?

– Нет.

– Обсудим?

– Завтра, ладно? – попросила с мольбой и начала его целовать, чтобы немного отвлечь и отвлечься самой.

Мой рай

– Итак, – начал Степа, как только мы закончили с завтраком, больше подходящим по времени к обеду, – командира умыкнули.

– Более того, его там никогда и не было, – заметила я, – гроб абсолютно новый внутри.

– Согласен, от обивки пахло клеем и краской, как будто его изготовили и тут же заколотили, законсервировав запах.

– Лиза, ты же понимаешь, что это не означает, что он жив, – мягко заметил Сеня, а я кивнула.

– Ты говорил, что видел, как он упал. Сможешь вспомнить подробно?

– Что это даст? В него точно попали.

– Расскажи, а там решим, – он задумался, глядя в стену, и ожил минут через пять:

– Он упал на спину, чуть с разворотом влево.

– Согнулся?

– Нет, наоборот, как развернуло. Черт.

– Именно. Стреляли не в спину, не в голову, не в грудь и не в живот, а, наверняка, в плечо. Кто так убивает? Там по карте с горы расстояние плевое, из винтовки даже криворукий попадет хотя бы посередине.

– А еще он левша.

– То есть его просто разоружили? – нахмурился Стеша, – И нас вывели из игры по той же причине. Но зачем?

– Вопрос десятый, – отмахнулась я, – давайте еще раз прокрутим, что было перед этим, – и посмотрела на своего