Шрифт:
Закладка:
— Столкнулась с койотом, — ответила я, наклонилась и снова стала пить не отрываясь. Тошнота наконец прошла. Я схватила со стола полотенце и вытерла жесткой тканью лицо. — Они иногда сюда захаживают, — солгала я.
Койоты никогда не станут связываться со страусами — им нечего противопоставить сильным птичьим ногам. За все проведенные на ранчо годы я никогда не видела, чтобы койоты забредали в загон, и даже от бабушки Хелен не слышала о таких случаях, но маме об этом вряд ли было известно.
— Охренеть, — пробормотала она.
— Пойду в душ, — сказала я и, не дожидаясь ответа, стала подниматься по лестнице. Нужно было выиграть хоть немного времени. Я не знала, как объяснить дядину зависимость. Она медленно прогрессировала, и срывы случались один другого хуже. Я все расскажу, как только успокоюсь. И тете Кристине тоже. Как ни странно, я подозревала, что из двух сестер тетя Кристина, несмотря на свое отвращение к насилию, проявит большее понимание, учитывая ее сложные отношения с дядей Стивом.
А что, если я убила его? Было так много крови. Если он не поехал в больницу, то куда же подевался? Не исключено, что вызванная метамфетамином паранойя погнала его бог знает куда или, того хуже, какой-нибудь другой безмозглый наркоша убедил приятеля, будто врач ему не нужен и они могут сами справиться с раной в своем грязном притоне.
Я все-таки надеялась, что у дяди хватило ума обратиться в больницу, пусть это и означает проблемы для меня. Я никогда не видела его таким. Эта гримаса на лице, кровавые обрубки пальцев. Случившееся казалось нереальным. Да нет, такого просто не могло быть. И все же моя залитая кровью футболка подтверждала, что все правда: я отстрелила дяде два пальца. Он больше никогда не будет прежним. О чем, черт возьми, он думал? Хотя ответ очевиден: он не думал вовсе.
На площадке второго этажа я подошла к бывшей комнате дяди Стива. Мы всегда держали дверь в нее закрытой, и много лет она выполняла роль ненавязчивой декорации. Но теперь, когда я вся была перепачкана дядиной кровью, невозможно было спокойно пройти мимо. Как нищий, занимающий весь тротуар, дверь словно требовала моего внимания. Я не могла проигнорировать этот призыв, а потому открыла ее.
В то время как тетя Кристина оставила свою комнату чисто убранной и готовой принять следующего жильца, дядя Стив просто покидал в сумку нужные ему вещи и укатил. Когда я переехала к бабушке, то заглянула сюда. Тогда дядя еще жил здесь, однако, будучи взрослым мужчиной тридцати одного года от роду, не гордился этим и в основном обретался у своей девушки. В комнате всегда царил беспорядок, и с тех пор ничего не изменилось.
Пахло тухлым майонезом. На окне в дальнем конце помещения висели выцветшие серые занавески, в стоявшем рядом низком книжном шкафу не было ни единой книги, зато имелись теплая фуфайка, пара совершенно новых походных ботинок, упаковка ибупрофена, несколько пустых бутылок из-под спортивных напитков и лежащий на боку бачок для мусора. Прислоненная к полке алюминиевая бейсбольная бита поблескивала в скудном свете.
Я взяла ее, взвесила в руке и осмотрела комнату. По полу разбросана одежда, кровать не заправлена, под окном пара раздолбанных колонок, джойстик для видеоигр свешивается на шнуре со спинки кровати, стены обклеены постерами с изображением полуобнаженных женщин и мчащихся машин. Кончиком биты я приподняла крышку коробки из-под пиццы, приготовившись увидеть отвратительные остатки засохшей лепешки, но коробка оказалась пуста.
Жаль, что бабушка Хелен потакала сыну. Если бы она заставила его раньше обратиться за помощью, возможно, ему удалось бы излечиться. По меньшей мере она могла бы не выписывать ему чеки, но бабушка долго предпочитала не замечать проблему и таким образом потворствовала пагубной привычке дяди Стива. Именно поэтому я сейчас была испачкана его кровью. Он никогда не сумеет стать хозяином своих поступков, и я ненавидела его за это.
Я подтолкнула пару составленных одна на другую банок из-под колы и посмотрела, как они со звоном падают на пол. Потом пнула кучу одежды под ногами. Замахнулась битой и послала одну из бутылок из-под спортивного напитка в полет; она со стуком пронеслась по комнате, отскакивая от попадавшихся на пути предметов. Я почувствовала удовлетворение: ага, так тебе!
Представляю, как рассвирепел бы дядя Стив, узнай он, что я отрабатывала подачу в его комнате, подбрасывая битой его вещи. Хотя, если подумать, это ведь больше не его комната. Все здесь теперь принадлежит мне: дом, эта берлога, сваленное в ней барахло, — и я вправе делать со своим имуществом что пожелаю.
Я со злостью замахнулась на книжные полки, расколов дерево. Верхняя полка сломалась, половинки провалились, и все лежавшие на ней вещи сползли в середину. Потом я хряснула битой по коробке из-под пиццы и содрала со стен постеры, порвав их пополам. Весь мой гнев на дядю Стива наконец нашел выход. Снова и снова остервенело опуская биту, я слышала собственное кряхтение. Мне хотелось увидеть эту комнату в руинах. Я взбесилась из-за того, что он, раздолбай несчастный, изгадил свою жизнь и наплевал на своих родных и теперь уже ничего не исправить.
Я шарахнула битой по пустой коробке из-под крекеров; раздался гулкий хлопок, и я услышала позади удивленный вздох. Выпрямившись, я увидела свою младшую кузину Джулию, в ужасе прижавшую руку ко рту. Она топталась в дверном проеме вместе с четырьмя старшими сестрами. Потом за ними появилась тетя Кристина, медленно поднявшаяся по лестнице со своим тяжелым грузом в животе.
— Лула, — чуть слышным шепотом произнесла Джулия, — что ты делаешь?
ГЛАВА 11
Я увидела себя их глазами: в одном бюстгальтере, перемазанная кровью, с битой в руках — разъяренная фурия. А потом вспомнила, что сегодня воскресенье. Тетя Кристина никогда не приезжала по выходным — семейные ужины устраивались по средам.
— Девочки, идите вниз, — велела тетя дочерям. Голос ее был, как всегда, твердым, но глаза красные и умоляющие. Что-то случилось, и она не хочет, чтобы малышки слышали об этом.
Меня охватила паника. Дядя Стив обратился к сестре за помощью, а может, ей позвонили из больницы. Я бросила биту.
Девочки не двигались с места, и тетя Кристина строго
