и Марон. Он также показал, что за совершение этой сделки получил от маркиза де Гобера десятую часть разницы в цене. Было ошибкой не отправить его после допроса в темницу, поскольку он тут же кинулся к своему сообщнику, чтоб потребовать защиты или денег на побег. Марона нашли в его доме повесившимся, а я, вернувшись вчера в свой кабинет во дворце, не нашёл там документов по этой сделке. Они пропали, как и доказательства ещё одной сомнительной поставки, когда гнилые кожи на сапоги пехотинцам были проданы по цене сорок марок за штуку.

— Это цена крашеной замши, — пробормотал де Сегюр, бросив взгляд на свои белые ботфорты.

— Значит, доказательств у вас нет, — вставил де Гобер с надеждой. — Возможно, в тех бумагах были ошибки или они подделаны моими врагами. К тому же я не имею отношения к их пропаже. Может, это сами Марон и Теклер…

— Я не называл имени второго интенданта, с которым вы вступили в сговор, — заметил Делвин-Элидир, и де Гобер испуганно прикусил язык. — И зря вы думаете, что доказательств нет. У меня были только счета, расписки и доклад чиновника, производившего проверку. Сама сделка отражается в учётных книгах канцелярии, интендантства и военного штаба. К тому же в Лейдене сохранились все документы о покупке вами сукна, а так же о дальнейшей продаже его королю. Обе сделки были совершены в один день в торговой палате Лейдена, поскольку вы не забирали сукно со складов, его получил Марон. Я уже отправил туда своих помощников, они привезут всё, что нам нужно. Что касается Теклера, то его задержали при попытке бежать из города. Он, видимо, узнал о печальной участи Марона и, желая иметь некоторые гарантии, прихватил с собой документы о продаже кож. Что ж до их качества, то сапожники будут счастливы, наконец, высказаться по этому поводу в королевском суде. Да мы и сами помним, что обувь солдат едва не разваливалась уже в первый день похода.

— Сколько составил убыток для казны? — спросил король, печально глядя на де Гобера.

— Четыреста сорок три тысячи шестьсот пятьдесят восемь марок золотом.

— Не так чтоб очень много… Но в хозяйстве всё пригодится, — Жоан решительно поднялся и указал на де Гобера. — Этого — в темницу, его имущество описать, готовьте обвинения в государственной измене, казнокрадстве, покушении на убийство сановника королевства, организации убийства Монтефьоре, Тревельяна и подстрекательства к убийству девицы Брандолино, чему мы все были свидетелями.

— Кузен! — отчаянно возопил де Гобер, но король обогнул его и направился к дверям.

— Идёмте, господа, пора садиться за стол. Наши гости заждались, а мне не терпится побеседовать с этой маленькой чаровницей де Флери…

— А что делать с Дэвре? — поинтересовался де Сегюр, с усмешкой взглянув на Жоана.

— Пусть катится ко всем чертям! Шевелись, Марк! Сегодня я заставлю тебя петь баллады.

— Ах, этот бархатный баритон! — рассмеялся Делвин-Элидир.

— А вы, мой милый, будете следующим, — Жоан обнял его за плечи и они вышли из комнаты.

Марк задержался лишь для того, чтоб поманить за собой Фьяметту, испуганно забившуюся в угол, да одобрительно похлопать по плечу застывшего у дверей сыщика Гаспара. Затем и он удалился вместе с девушкой, а де Гобер всё так же стоял на коленях, потеряно глядя им вслед, а потом перевёл измученный взгляд на графа Раймунда. Тот с интересом изучал письма, которые передал ему король.

— Гаспар, проводи кавалера де Гобера в тюрьму и позаботься, чтоб к нему никого не пускали, иначе как по приказу короля или моему распоряжению, — и даже не взглянув на несчастного, он тоже покинул сцену.

А король Жоан тем временем уже взял в ладони нежную ручку баронессы де Флери и, заглянув в её колдовские глаза, ласково спросил:

— Можем мы узнать ваше имя, госпожа баронесса, чтоб наши рыцари знали, в чью честь они будут преломлять копья на турнирах, а поэты — кого им воспевать в своих сонетах?

— Ли Лиен, — соловьём прощебетала хрупкая красавица, опустив ресницы.

— Лилиан? — переспросил он. — Это имя подходит вам, как никакое другое, ибо отныне вы будете зваться Лилией Сен-Марко!

Его слова тут же подхватили собравшиеся вокруг гости и разнесли по всему залу, а король, взяв гостью под руку, повёл её туда, где с мягкой улыбкой ожидала его королева Элеонора. И вскоре он в окружении двух самых красивых дам Сен-Марко отправился в пиршественный зал.

Закончив расследование этого дела, Марк снова умчался из Сен-Марко, взяв с собой обоих оруженосцев. На сей раз, он решил, наконец, съездить в замок Ричмонд, подаренный ему королём, чтоб осмотреть поместье и угодья и назначить управляющего. Когда он вернулся через неделю, вполне довольный результатами поездки, на столе в кабинете его уже ожидала записка в красивом атласном конверте, запечатанном королевской печатью из красного сургуча. Открыв её и развернув крохотный листок, он сразу узнал почерк короля. Жоан сообщал, что желает видеть его немедленно по прибытии, а потому ему следует явиться в Шато-Блуа.

Ему хотелось немного побыть с женой и маленьким Валентином, которому он снова привёз подарки, но игнорировать приглашение короля было нельзя. Вызвав слуг, он приказал срочно приготовить дня него ванну и достать из сундуков синий охотничий камзол с серебряной отделкой и кованый алкорский пояс со вставками из лазурита, а затем оседлать свежего коня.

Когда он выехал из городских ворот, бледное солнце, привычно подёрнутое седой дымкой, уже стояло в зените. Луга и дубравы вокруг буйно зеленели, и его конь радостно выбивал копытами дробь по утоптанной до каменной твёрдости дороге. Уже подъезжая к садам, в которых утопала королевская резиденция, он увидел движущийся ему навстречу отряд, а, разглядев впереди скачущего на массивном коне старика в позолоченных доспехах и синем плаще, невольно нахмурился. Старик был сед, с длинными, свисавшими ниже подбородка усами и грубой тяжелой цепью из красного золота на груди. На его голове не было венца, но Марк итак узнал маркиза де Гобера, и ему стало ясно, что старик примчался с севера выручать своего старшего сына и наследника из беды, и уже успел побывать у короля. И, конечно, он знал, кто был виной тому, что его дорогому Антуану не удалось избежать разоблачения.

Маркиз тоже узнал его и, подъезжая, сурово смотрел на него из-под нависших седых бровей, и, лишь уже почти поравнявшись, вдруг учтиво склонил голову в приветственном поклоне. Марк поспешил ответить ему тем же, и они разъехались.

Продолжив свой путь, Марк подумал, каково было узнать этому старому служаке, верному союзнику королей Сен-Марко о