Шрифт:
Закладка:
«Матильда, Мария, София, Генриетта, Елизавета, Луиза де Лаваис» – вот что многие назвали бы словом, которое только недавно утвердила французская Академия: «прослеживаемость». Этот ребенок – дочь папского зуава, носившего регистрационный номер 850. Она родилась в Баварии у неизвестной и якобы незамужней матери в то время, когда там скрывалась низложенная знаменитая «королева-воин». Она носит имена королевы Баварии и семейства Поссенхофен, а не ее предков Лаваиса или Шатобура.
Она умерла, если верить свидетельству о смерти, в возрасте двадцати двух лет и десяти месяцев! Тем не менее графиня Лариш всегда утверждала, что она родилась 24 ноября 1862 года в Аугсбургском монастыре, то есть более чем за три месяца до даты, указанной в парижском регистрационном документе. Неужели она ошибается? Я сомневаюсь в этом, поскольку французский дипломат видел Марию Софию на улицах Аугсбурга еще в декабре 1862 года.
Возможно, это несоответствие просто говорит о том, что Эммануэль указывает днем рождения своей дочери день, когда он взял на себя опеку над Дэзи? На самом деле, безусловно, все хотели замести следы: Эммануэль, церковь и особенно дом Виттельсбахов, во главе которого стоял король Максимилиан II, который по крайней мере частично влиял на гражданское состояние общества Баварии.
Самым большим сюрпризом в этом документе стало то, что мой прапрадед Анри Жинесте-Нажак, отец Элен, подписал свидетельство о смерти Дэзи. В тот день его сопровождает мой прапрадядя Адриан Соль де Маркэн, брат Матильды, матери Элен[281]. Как они оказались ответственными за эти тяжелые формальности? Возможно, дело в том, что жизнь Дэзи была отмечена трауром и безысходностью…
Какое ужасное стечение обстоятельств! Восстанавливая этот росток на генеалогическом древе, я понимаю, что эта несчастная девочка потеряла свою бабушку по отцовской линии в четыре года, своего отца – в пять лет, своего деда – в семь лет, первого дядю – в десять лет, второго – в четырнадцать, третьего – в шестнадцать. В семнадцать лет исчезает ее тетя Лаура, жена артиллерийского офицера. Что касается последнего брата зуава, то он умрет на два года раньше нее. Эта семья – кладбище. Моя бабушка, кстати, говорила мне, что ее собственные бабушка и дедушка долгое время не боялись оказаться тринадцатыми за столом, но стали суеверны после обеда у Лаваисов. Их двоюродный брат, который сидел ближе всех к выходу из столовой, умер ночью.
В этой семье умирает много людей, причем умирают молодыми. Однако в 1880-х годах такая смертность в семье не являлась чем-то небывалым. Франция времен Дэзи уже не состоит из редких крестьян, рассеянных по сельской местности.
Страна подверглась масштабной промышленной перестройке, которая привела к массовому переселению в города, в условия опасной для здоровья скученности. На заре революции Пастера врачам приходилось иметь дело со вспышками холеры и брюшного тифа, с сифилисом, туберкулезом и многими другими городскими болезнями, которые ежегодно уносили множество жизней.
Последняя важная информация из свидетельства о смерти: Дэзи проживала по адресу: улица Матюрен, дом 47, 8-й округ Парижа. Поскольку это недалеко от моего дома, я отправляюсь туда, чтобы узнать, где умерла дочь королевы. Я с трепетом осознаю, что окна квартиры этой девушки, происходящей из семьи эмигрантов армии Конде, выходят на площадь часовни Покаяния, где когда-то с разницей в девять месяцев головы и еще неостывшие тела Людовика XVI и Марии-Антуанетты без всякого почтения были брошены и засыпаны негашеной известью меж земляными грядками. Здание на углу улицы Паскье построено из хорошего камня, имеет строгие линии. Оно никогда не станет гордостью улицы, но не лишено известной элегантности.
Защитники
Бывают моменты, когда наша судьба… внезапно отклоняется от своей основной линии, как река, которая внезапно меняет направление, следуя изгибам русла.
Если все умерли, кто же присматривает за Дэзи по этому адресу? Я не могу поверить, что ее оставили без опекуна и отдали под присмотр одной только гувернантки-иностранки. Кто взял на себя ответственность за девочку после смерти Эммануэля, когда братья и сестры зуава неумолимо проследовали за ним в могилу? Ответ может быть найден в записях, которые я сделала больше двадцати лет назад, слушая свою бабушку.
Глядя на кладовую, где томятся вещи с четырех моих переездов, я проклинаю свое безделье.
Чтобы достать эти бумаги, мне пришлось бы рыться в куче неустойчивых, грязных и пыльных картонных коробок. Вот уже два месяца я нахожу предлоги, чтобы не делать этого. Любопытство однако начинает побеждать мою лень. Чудом, наудачу, прежде чем штурмовать руины, я открываю ящик старого секретера. Надо верить в удачу! С 1997 года там меня ждали записи с пивоварни Ростана…
Человек самонадеян, он считает, что может легко запомнить то, что доверяет мозгу; он неизменно считает себя обладателем надежной памяти, и она ужасно нас подводит. Перечитывая записи моих бесед с бабушкой, я впервые удивляюсь тому, что Дэзи была похоронена не на кладбище Мадлен, как я заявляла в социальных сетях, а восемьюстами метрами дальше, в Сент-Августин, церкви, которая могла бы стать некрополем Наполеона III, не окажись торжество императора таким кратким.
Встреча моих возлюбленных? Я расшифровываю на своей бумаге надписи «бал, светский праздник». Туберкулез? Именно во время боев на подступах к Абруццо Эммануэль подхватил его. Поездка в Баварию к возлюбленной только усугубила ситуацию.
Самая важная информация впереди…
После отъезда из Баварии Дэзи будет скрыта от всех глаз, в том числе от представителей семьи Лаваис. Тишина и тайна окружают этот отъезд, чтобы защитить интересы дворов Мюнхена, Вены и неаполитанского короля. Уезжают ли ребенок, гувернантка и Эммануэль в провинцию или за границу, подальше от инквизиторских взглядов? Никаких намеков на этот счет. В любом случае, по словам моей бабушки, только гораздо позже, когда его организм уже подтачивает болезнь, он решается раскрыть свою тайну. Уверена, что, готовясь отправиться в последний путь, он был охвачен сильной тревогой в связи с тем, что Дэзи останется одна в этом мире; он собирается созвать свою семью и сообщить правду. Его мать была уже слаба[282], поэтому он поручает сестре заботу о малышке[283]. И, по словам бабушки, он отправит письмо, где просто сообщает об этом: «Я хочу доверить тебе судьбу очень юной девушки, моей дочери!»
