самых первых и наиболее известных сербских гайдуков. Он родился в Порече[117] в 1530 году и получил образование в Поречском монастыре. Новак стал гайдуком после того, как был в юности жестоко избит турками. Турки выбили ему бо́льшую часть зубов, отчего выражение лица юноши стало старческим, благодаря чему его и прозвали Стариной Новаком[118]. Горя желанием отомстить, Новак скрылся в лесах и прошел обучение военному делу у местного харам-баши[119] — атамана гайдуков. Обратите внимание: к середине XVI века отряды гайдуков были распространенным явлением (Новаку не пришлось долго искать харам-баши). Вскоре Новак создал свой отряд, то есть в гайдуках недостатка не было… Собственно говоря, во многих местностях все сербские крестьяне, способные держать в руках оружие, были гайдуками. Когда возникала необходимость, они собирались в отряды, а в другое время возделывали землю или пасли скот. А в роли харам-баши обычно выступал деревенский староста. Или, можно сказать, наоборот: в мирное время харам-баши продолжал руководить в несколько ином качестве. Разумеется, сражаясь против турок, сербские крестьяне не думали о восстановлении Сербского царства или о том, какую форму должна принять возрожденная сербская государственность, они просто отстаивали право жить на своей земле по своим законам и пользоваться плодами трудов своих. Но разве от этого их сопротивление теряет свою национально-освободительную направленность? Нет, не теряет.

Урош Предич. Старина Новак. 1882

Вот еще одна показательная деталь: в сербском фольклоре фигурируют как гайдуки, так и разбойники. Разница между ними простая. Гайдуки не грабят христиан и вообще не причиняют им зла, а разбойники грабят всех без разбору.

Вернемся к Старине Новаку. В 1595 году он с двухтысячным отрядом сербских гайдуков присоединился к господарю Валахии Михаю Храброму, выступившему против османов. Для разбойника, не обладающего национальным самосознанием, такой шаг был бы абсурдным — ведь война с османами велась на валашских землях, которые нельзя было подвергать разграблению. Но тем не менее сербские гайдуки приняли участие в этой войне и совершили немало подвигов.

Усиление валашского господаря было невыгодно дому Габсбургов и Речи Посполитой. Кроме того, молдавская и трансильванская знать не желала отдаваться под власть валашских вельмож. В августе 1601 года Михай Храбрый был убит в результате заговора, который организовал габсбургский генерал Джорджио Баста, итальянский албанец. В феврале следующего года Новак и несколько его товарищей были посажены на кол в городе Клуж[120]. На месте казни сейчас стоит памятник Новаку, которого и румыны чтут как национального героя (у них он называется Баба Новак).

В память о Старине Новаке сербы сложили несколько песен, наиболее известной из которых является «Старина Новак и князь Богосав». Князь Богосав — это эпический боснийский князь, которого обычно отождествляют с Богосавом Михайловичем из Конавля[121], который жил в первой половине XVI века, а Радивой — побратим Новака.

Пьют вино у князя Богосава

Радивой со Стариной Новаком

Над ключом воды студеной в Босне.

Как вином юнаки подкрепились,

Богосав и говорит Новаку:

«Старина Новаче, побратим мой!

Расскажи, дай Бог тебе здоровья,

Ты с чего ушел гайдучить в горы?

И какая у тебя неволя

По горам ходить ломая шею,

Ремеслом гайдучьим заниматься?

Ты уж стар, тебе не то уж время!»

А Новак на это отвечает:

«Богосав, мой побратим ты милый!

Ты спросил, и я скажу всю правду:

Из-за лютой я нужды гайдучу…

Может быть, ты помнишь, да и знаешь,

Как Ирина, Джюрджева супруга,

Начинала Смедерево строить?[122]

У нее поденщиком служил я,

И служил ей целые три года,

Подвозил и камень и деревья

На своих волах, своих телегах.

И за эти целые три года

Мне не дали пары, ни динара[123],

Я онуч не заслужил на ноги!

Но и это б я простил Ирине.

Как готово Смедерево было, —

Стали строить башни и бойницы,

Золотить ворота и окошки.

Тут Ирина подать наложила:

Золота три литры с каждой хаты, —

Это будет, побратим мой милый,

По три сотни золотых дукатов!

Кто имел и внес такие деньги,

Тот остался жить, как жил он прежде.

Был я бедный, бедный-небогатый,

Подати не заплатил Ирине:

Взял я заступ — им я ей работал —

И ушел я с ним гайдучить в горы».

Перед нами — яркое описание нелегкой жизни подданных Сербского деспотата. Любуясь старинными постройками, мы не должны забывать о том, каких трудов стоило их возведение простому народу. Кстати, литра золота, упоминаемая в балладе, это не мера объема, а византийская денежная единица, позднее ставшая мерой веса. Одна литра равнялась фунту и содержала двенадцать унций.

Новак продолжает свой рассказ. Оказывается, на путь гайдучества его толкнул не только княжеский произвол:

Так дошел до самой Романии,

Тут турецких сватов повстречал я:

Едут сваты с красною невестой.

Турки-сваты с миром проходили;

Лишь жених на борзом иноходце

Мимо с миром не хотел проехать:

Взял он в руки плеть с тремя бичами —

А на каждом медный наконечник, —

По плечам стал бить меня он плетью.

Три раза молил я Богом турка:

«Заклинаю счастьем и геройством,

Заклинаю и веселой свадьбой:

Проходи, жених, ты мимо с миром, —

Сам ты видишь: человек я бедный».

Но оставить он меня не хочет,

По плечам меня стегает плетью.

Тут терпеть мне стало не под силу,

Да и крепко сердцем разлютился:

Снял с плеча я заступ мой тяжелый

И ударил на коне я турка, —

Так легонько я его ударил,

Что с коня он на землю свалился,

К жениху я подскочил проворно,

Два-три раза я его ударил:

Тут на месте он с душой расстался;

Запустил в его карманы руку,

Там нашел я три мешочка денег,

И себе за пазуху я спрятал.

Снял я саблю с пояса у турка,

Прицепил себе я эту саблю,

Свой же заступ бросил я у трупа,

Чтобы было чем копать могилу;

На коня турецкого садился

И поехал в