Шрифт:
Закладка:
….Павлов, уже холодеющей рукой потянулся к скальпелю, которым резал собак. Он тянулся правой рукой. Но, в последнее мгновение неожиданно сменил руку и, схватив скальпель левой рукой, ловко бросил его в стеклянную колбу, в одну из тех, в которую собирал собачий желудочный сок. От меткого удара скальпелем, колба разлетелась на мелкие куски! «Все-таки, великолепно, что левша не может „переучиться“! И, весь мой спорт, в борьбе с моим левшеством, оказался посрамленным!»
…За минуту до смерти, Павлову позвонил Сталин. «Передайте вождю, что Павлову некогда с ним говорить. Павлов умирает!.. Поблагодарите вождя от моего имени за похоронную бригаду, которую он мне прислал!» Сталин оцепил здание института чекистами. Некоторые ребята из «НКВД» хотели проникнуть и в окружение умирающего академика, но были по его приказу, выдворены за дверь.
Иван Павлов всю жизнь любил одну женщину – Фани Каплан.
У Ивана Петровича Павлова были настоящие друзья, с которыми он общался по особым, «домашним» телефонам. Это: В. И. Ленин. Лев Давидович Троцкий, Иосиф Сталин, Ираклий Георгиевич Церетели. Друзья нередко навещали Павлова. И – все вместе, и по одному! Авторам известны номера этих телефонов….
В) Два брата: «Депутат Балтики», академик АН СССР, лауреат Ленинской премии и Патриарх катакомбной Церкви СССР, бывший полковник «Черных монахов» – боевого полка Колчака, духовный наставник Святого Луки. Оба – родные деды Евгения Васильевича Черносвитова, одного из авторов новой «Общей психопатологии» А, также, учение о доминанте (бидоминатности)
«Самые страшные войны – это войны финансовые,
ибо возникают они, когда нравственные ценности
ничего не стоят… Но есть более ужасное явление
в Обществе – войны религиозные!»
Обличающая работа отца Андрея Уфимского (в миру, Александра Алексеевича Ухтомского) – «О радостях митрополита Сергия», – написанная в 1928 году, как ответ на брошюру «Где правда», в которой – «автор стремиться доказать, что митрополит Нижегородский Сергий – единственное достойное лицо для того, чтобы ему стоять во главе церковного управления». В работе отца Андрея речь идёт о митрополите Сергий (будущем Патриархе Московском и всея Руси), и его Декларации 1927 года, в которой митрополит делится с паствой своими радостями. «Ваши радости не наши радости», – провозглашает отец Андрей и предупреждает: «Не торопитесь меня хоронить!». В этой работе он в полной мере раскрывает перед нами свою точку зрения на христианские ценности – ценности нравственности.
Прежде, чем, все-таки представить наше понимание обозначенной работы отца Андрея, мы бы хотели упомянуть несколько важнейших моментов, и биографических, и мировоззренческих о трех Ухтомских: Александре, Алексеи и Марии.
Итак, одновременно с отцом Андреем, его брат Алексей Алексеевич Ухтомский, выдающийся нейрофизиолог (в будущем академик АН СССР, лауреат ленинской премии) пишет работу о тлетворном влиянии на душу человека психоанализа Фрейда. Отметив это, отнюдь не случайное совпадение трудов отца Андрея и будущего академика, сразу подчеркнем, что все постсоветские (а для советов, гласно, отец Андрей как бы не существовал вовсе), попытки разных «знатоков» князей-братьев Ухтомских, развести их чуть ли не с рождения – несостоятельны и коварны (так например, Алексей якобы с раннего детства воспитывался своей теткой и практически не общался с опальным монахом всю оставшуюся жизнь). И совсем глупо выглядит игнорирование того факта, что у братьев были еще сестры Мария и Елизавета.
Мы считаем, что это не «биографические мелочи», а политические ходы (пример: обвинение отца Андрея в отпаде от православия в раскол!). Христианские, православные ценности отца Андрея нельзя понять, вне взглядов и поступков брата-нейрофизиолога, и сестры, которая была подругой княжон, пожалуй, единственной юной статс-дамой, имеющей влияние и на Николая II и, на так ненавистного отцу Андрею, Распутина.
В истории русской религиозной мысли четко выделяются две линии. Пользуясь терминологией Канта, обозначим одну: линия чистого разума. И отнесем к ней В. С. Соловьева, Бердяева, братьев Трубецких, Булгакова, Розанова и отца Павла Флоренского. Это мыслители мистического, эзотерического склада, опирающиеся на классиков немецкой философии (мы уверены, что не случайно, разводя братьев Ухтомских, Алексею приписывают также увлечение немецкими философами). Представим шедевр, вершину творчества этой плеяды – «Столп и утверждение истины» отца Павла Флоренского в руках монашки-татарки из православного монастыря, духовной сестры отца Андрея Уфимского (заметим, что со многими своими сестрами отец Андрей находился в длительной переписке). Но вышеописанная картина представляется невозможной! Не каждый философ, понаторевший в трансценденталиях, сможет понять эту, воистину, гениальную книгу! Напротив, у отца Андрея нет ни одного труда, который был бы недоступен и пастухам казаху и осетину, и хлопкоробу-таджику, и садоводу туркмену…
Возможно, не случайно, что представителей указанной «школы» русской религиозной мысли так широко переводили на Западе… «Воскрешение» отца Павла Флоренского началось в Италии (один из нас живой свидетель этому, содержатель документов разного рода, в том числе из виллы «черного папы» генерала иезуитов Каваллети) … Не случайно с горькой иронией Розанов не раз говорил: «Если русский аристократ отпадает от православия, то непременно уходит в католицизм, не просто в католицизм – в иезуиты!»
Вторая линия русской религиозной мысли – это линия Пушкина, линия практического (то есть, нравственных поступков, разума). Да, Пушкина, несмотря на то, что Александр Сергеевич не был религиозным мыслителем, но он понял самое сокровенное для русской религиозной мысли, которую несли Иоанн Кронштадтский, патриарх Тихон, отец Андрей Уфимский, святой Лука, который был духовным сыном отца Андрея (в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, выдающийся хирург, лауреат Сталинской премии), митрополит Антоний Храповицкий – духовный отец монахов Ухтомских, а так же отец Алипий (1921) – он же староста Никольской единоверческой церкви на ул. Марата (1920-е); церковный (кандидат богословия) и общественный деятель, публицист, художник, поэт и песенник. Был тайно хиротонисан иосифлянскими архиереями в епископа Охтинского (1931) – А в миру Алексей Алексеевич Ухтомский нейрофизиолог, будущий академик АН СССР, лауреат ленинской премии. Опять же не случайно, что нейрофизиолог А. А. Ухтомский и хирург В. Ф. Войно-Ясенецкий пишут одну и ту же книгу с разных профессиональных позиций: «Дух, душа, тело».
Интересно то обстоятельство, что отец Андрей 28 августа 1925 г. в молитвенном доме ашхабадской старообрядческой общины во имя Святителя Николая принял миропомазание от старообрядцев, за что 26 апреля 1926 г. патриаршим Местоблюстителем Петром (в миру Пётр Фёдорович Полянский), митрополитом Крутицким, запрещен в священно служении. Но у нас есть все основания верить отцу Андрею, что эта была акция протеста против обновленчества Сергия.
19 сентября 1932 г. отец Андрей получил Святые Дары и Миро от старообрядческого архиепископа Московского и всея Руси Мелетия.
Единоверчество (как прозрел его Пушкин) «ни на йоту не уводит нас от Православия». Это мнение, не раз высказывали братья Ухтомские. А их сестра совершила настоящий подвиг: заставила Николая II принять хлеб-соль от единоверцев (Эспер Эсперович Ухтомский, которому приписывают большое влияние на последнего российского монарха, отказался «уговорить» Николая II совершить подобную акцию, а Марии Алексеевне успешно помог в этом Распутин); акция эта нужна была, ибо старообрядцев разного толка, несмотря на Указы последних российских монархов, начиная с Александра I и кончая Александром III, продолжали жестоко преследовать и наказывать (в музее князя Феликса Юсупова в Санкт-Петербурге находится на стенде фотокарточка, запечатлевшая прием Николаем II хлеб-соль, переданная музею Черносвитовым Евгением Васильевичем, доставшаяся ему от бабушки Марии Алексеевны Ухтомской).
Представленная здесь работа отца Андрея не только ответ на вопрос «где правда?» о митрополите Сергии, олицетворяющем собой новый раскол в Православии, чреватый, как показала наша история, религиозными войнами, но также призыв к оглашению правды, ибо – «это наш долг».
Теперь непосредственно о работе отца Андрея. На примере «радостей» митрополита Сергия отец Андрей раскрывает перед читателем безнравственность и беспринципность, которые, увы, оказываются возможны в стенах православной Церкви, и хуже того, приводят своих последователей к управлению ею.
Портрет последователя
