— Последний танец на сегодня! — объявил Зингер. Тихо полилась музыка.

Свет

Озарил мою больную душу.

Нет,

Твой покой я страстью не нарушу.

Бред,

Полночный бред терзает сердце мне опять

О, Эсмеральда, я посмел тебя желать.

На ее удивление, никто больше не стал разбиваться на парочки и танцевать, ребята чего-то ждали. Раздались тяжелые размеренные шаги. Оксана Сергеевна развернулась, открывшееся зрелище заставило ее немного изогнуть бровь. Из вожатской шел Шкип, его вид был сногсшибателен. Парадная форма, неизменный нож на поясе, белые перчатки и аксельбант, черные лакированные туфли, несколько медалей на груди. Остальные расступались перед ним.

— Выпендрежник, — донесся тихий смешок Лапы.

Не дойдя пару шагов до Оксаны Сергеевны Шкип остановился и щёлкнув каблуком и кивнув, тихо спросил:

— Позволите? — лицо Шкипа было непроницаемым, но глаза выдавали его с головой.

«Кто-то совсем не умеет контролировать свой взгляд» — с легким ехидством подумала Оксана Сергеевна.

Она молча протянула ему руку. Несколько шагов и вот они уже по середине импровизированного зала. Его правая рука снизу, ее сверху, его левая рука чуть выше ее талии, ее на плече. Миг, и Шкип неспешно и плавно повел, нужно отметить-достаточно уверенно. Не сказать, что Оксана Сергеевна считала себя хорошим танцором, да и опыта, положа руку на сердце, было немного, а значит нужно максимально довериться. И они закружись.

Мой тяжкий крест — уродства вечная

печать, Я состраданье за любовь готов принять.

Нет,

Горбун отверженный с проклятьем на челе -

Я никогда не буду счастлив на земле.

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

Рай

Обещают рай твои объятья.

Дай,

Мне надежду, о, мое проклятье.

Кружилась комната, кружились лица стоящих кругом ребят. Неподвижными были только ее взгляд и взгляд Шкипа. Внезапно в его глазах как будто вспыхнули звезды, а вокруг что-то неуловимо изменилось. Оксана Сергеевна буквально на секунду отвела глаза в сторону. Оказалось, что уже какое-то время они танцуют в кругу огоньков. Был притушен свет. В руках стоящий кругом ребят горели зажигалки и маленькие фонарики. Они же отражались в глазах. Моментально возникло ощущение, что они кружатся среди звезд.

— Паршивцы, — ясно прочиталось в глазах Шкипа.

— Они не со зла-ответил взгляд Оксаны Сергеевны.

Знай,

Греховных мыслей мне сладка слепая власть,

Безумец прежде — я не знал, что значит страсть.

Распутной девкой, словно бесом, одержим;

Цыганка дерзкая мою сгубила жизнь.

Жаль,

Судьбы насмешкою я в рясу облачен,

На муки адские навеки обречен.

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

С каждый шагом, с каждым движением они поднимались все выше и выше. Вокруг рождались и умирали вселенные, загорались новые звезды и превращались в сверхновые, возникали и умирали цивилизации, а они продолжали кружить, не отрывая взгляда друг от друга. Менялась мелодия, менялся ритм танца, то ускоряясь, то замедляясь. В какой-то миг ноги Оксаны Сергеевны заплелись, и она чуть не упала, но практически незаметным усилием Шкип удержал ее, и они продолжили кружить

— Если какая-то сволочь ведет запись и не дай бог выложит в чат, — донесся до Оксаны Сергеевны голос Стали, — Убью лично. Шкода, услышала меня?

— А чего я-то сразу?

— А я помогу, — это уже Лапа.

Сон,

Светлый счастья сон мой, Эсмеральда.

Стон,

Грешной страсти стон мой, Эсмеральда.

Он

Сорвался с губ и покатился камнем вниз,

Разбилось сердце белокурой Флер-де-Лис.

Святая Дева, ты не в силах мне помочь.

Любви запретной не дано мне превозмочь.

Стой,

Не покидай меня безумная мечта,

В раба мужчину превращает красота.

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

Пропали все мысли, казалось само время остановилось, исчезла комната, исчезли окружающие их ребята. Вся вселенная сузилась до них двоих и их взглядов. Вели ли они какой-либо мысленный диалог? О чем говорили? Или просто молчали? Мы об этом никогда не узнаем.

И днем и ночью лишь она передо мной.

И не Мадонне я молюсь, а ей одной.

Стой,

Не покидай меня безумная мечта,

В раба мужчину превращает красота.

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

Музыка закончилась. Зажегся свет. Они замерли, медленно возвращаясь в реальность. Спустя несколько долгих секунд, которые показались вечностью, Шкип, с явной неохотой, сняв руку с талии Оксаны Сергеевны, молча довел ее за руку до барной стойки. Щелчок каблуков, легкий кивок:

— Спасибо! — почти неслышно, одними губами сказал Шкип, он не глядя схватил со стойки ядовито зеленое произведение Шкоды, миг, и бокал опустел.

— Спасибо, — так же, неслышно, ответила Оксана Сергеевна.

— Взвод, отбой! Дежурному отделению навести порядок. Лапа, проводишь Оксану Сергеевну!

— Есть!

Интерлюдия.

Теплая ладошка заняла обычное место на плече.

— С тобой все нормально? Первый раз вижу тебя таким.

— Не знаю, мне как-то странно.

Серебристый ручеек смеха.

— Могу подсказать, как это называется.

— Лапа, не надо, мне и так сложно.

— Хорошо. Кстати, это было очень красиво.

— Спасибо. Оксана Сергеевна как там? Проводила?

— Да, все нормально, подсунула ей немного снотворного, а то вид у нее был тот еще.

— Хорошо. — почти прошептал Шкип, заваливаясь….

— Шкип! Что с тобой, Шкип? Черт! Листик, живо аптечку…

Глава 7 в которой многое идет наперекосяк

Солнечный лучик бесцеремонно устроился прямо на левом глазу спящей девушки. Миг, и она проснулась.

«Ну вот, снова забыла затемнить окна перед сном» — пронеслось у нее в голове.

Откинув одеяло в сторону Оксана Сергеевна с удовольствием потянулась-утро было замечательным. Она боялась, что после вчерашнего заснуть будет сложно, но вышло иначе. Конечно, Оксана подозревала, что Лапа не просто так напросилась на чашечку чая, ну и ладно. Скорей всего она действительно не смогла бы заснуть, а так, посидели еще немножко, перемыли косточки Шкипу, Лапа рассказала пару смешных историй из их детства. Ну а то, что в чае наверняка было снотворное или успокоительное, не страшно. Та же Сталь скорей всего ткнула бы инъектором со снотворным и все, а так хоть приличия соблюли. Оксана Сергеевна посмотрела на смарт, время было восемь утра, на зарядку она уже опоздала. Значит — решено! Валяемся дальше! В конце концов это было так редко, что можно было себя побаловать. Можно было наконец разобраться в себе. Обычный ритм жизни особо не способствовал самокопанию, но раз уж выдалось немного свободного времени, то почему бы и нет. Тем более происходящие изменения были