«Ага, недалекий», – подумал я, внимательно наблюдая за мягко прохаживающимся по беседке гигантом.

Я чуть замешкался, на что Кадудаль усмехнулся:

– Вот именно. Так кто вы на самом деле? Не бойтесь, я не выдам ваши секреты никому, но мне нужно знать, стоит ли вам доверять.

– Генерал, признаюсь, вы действительно правы – я родился в Южной Каролине. И я, скажем так, не большой сторонник английской короны и тем более лорда Хоксбери и виконта Кэри.

– Рад это слышать. Так что же вы хотите мне предложить?

– Видите ли, генерал… Во-первых, я примерно представляю себе, за что вы не любите Французскую республику и ее Первого консула.

– Интересно, интересно… Расскажите!

– Ну, во-первых, вы – монархист.

– Это не секрет. Я давал присягу его величеству. Да, его величество был убит нехристями, но я никогда не буду служить их так называемой республике, построенной на костях тысяч невинных людей.

– Во-вторых, вы сохранили верность католической Церкви.

– Тоже не секрет, но это действительно так. Знаете, когда огромное количество священников и монахов закончили свои дни на гильотине, когда храмы либо порушены, либо осквернены, когда святые мощи выброшены, сожжены либо оказались в выгребной яме, трудно не возненавидеть тех, кто это делал, если они не раскаялись в своих действиях.

– И, в-третьих, вы желаете, чтобы Бретань вновь обрела те права, которые она имела при французской короне.

– Это, конечно, знают немногие, но и здесь вы правы. Мне не нужна независимая Бретань, но у нас свой язык, свои традиции, свой уклад жизни. Не только у нас – у эльзасцев, провансальцев, фламандцев и многих других точно так же. Но для меня главное – мои бретонские сородичи и их право на достойную жизнь.

– Ну хорошо. Допустим, вы убили Первого консула. А вы думали, что будет дальше?

– Дальше? Надеюсь, что народ восстанет, и восторжествует справедливость.

– А каким образом? Даже если восстание будет успешным, Наполеон получит ореол мученика. Появятся новые фигуры на доске из числа его соратников, вполне вероятно, настроенные намного более радикально. Вспомните генерала Лазаря Гоша, который залил кровью Вандею. Он уже попал в свой котел с кипящей смолой, но сколько других таких еще состоит на службе Республики? Не исключено возвращение к террору – массовые аресты и казни всех, кого лишь заподозрят в сочувствии монархии. Единственные, кому от этого станет лучше – англичане, которые боятся, что Наполеон в союзе с русскими отберет у них Индию. А если покушение не удастся… Вспомните, что было в прошлый раз, когда он уцелел во время взрыва бомбы на улице Сен-Никез – Бонапарт прибыл в оперу под аплодисменты всего зала, и его слава упрочилась. А монархистов заклеймили как подлых убийц, ведь при взрыве погибло и было покалечено несколько человек. Кадудаль задумался.

– Может быть, вы и правы. Но как добиться наших целей?

– Могу вам кое-что рассказать. Во-первых, Первый консул вскоре примет императорскую корону из рук папы римского – и между Святым Престолом и французской империей будет заключен конкордат, который восстановит права Церкви во Франции. Да, убитых не вернешь, но это решает две из трех проблем, не находите?

– Откуда вам это известно? – Кадудаль впился в меня взглядом.

– Скажем так, я не могу раскрыть свои источники, но это на самом деле так.

– Понятно. А что насчет Бретани и ее автономии?

– Над этим придется поработать, но и это тоже вполне достижимо.

– Ладно. Но я все равно не смогу работать на человека, которого я расцениваю как самозванца.

– А не хотели бы вы послужить другому суверену – природному монарху, который будет по заслугам ценить ваши таланты?

Лицо Кадудаля брезгливо сморщилось.

– Если вы имеете в виду английского короля Георга – то никогда в жизни я не присягну этому кровопийце. Так и сообщите своим начальникам.

– Но ведь есть и другие монархи. А как вы смотрите на то, чтобы перейти на службу российскому императору Павлу?

– Вот, значит, на кого вы работаете… Скажу прямо – его матушке я бы с удовольствием послужил. А ему самому… я разное про него слышал.

– А про то, как появились люди, которые предотвратили его убийство, организованное клевретами короля Георга?

– Даже так? И когда это было? А то меня здесь держат, как в клетке, и я ничего не знаю о том, что происходит в большом мире.

– Было это примерно три месяца назад. С тех пор русские разгромили флот Нельсона у Ревеля, а самого его убили.

– Очень странно. Нельсон, хоть и не самый приятный в общении человек, но он все же незаурядный флотоводец. Но я вам почему-то доверяю. Хорошо, наверное, стоит подумать над вашим предложением.

– В любом случае вам надо отсюда уходить. Предлагаю такой вариант – я сообщу лорду Хоксбери, что вы согласились выполнить их поручение, но при этом гонорар должен быть не менее чем две тысячи фунтов сейчас и две тысячи потом.

– Мне не нужны их проклятые деньги! – рассердился Кадудаль.

– Генерал, иначе они вас попросту не будут уважать – для них все сводится к деньгам, и эти люди будут искать подвох, если вы отвергнете деньги либо согласитесь работать за малую толику. Так что не стоит с ходу отвергать предложение Дженкинсона. Конечно, я бы не стал им доверять. У этих людей очень циничное отношение к тем, кто им нужен. Они используют вас, а потом… А потом, вполне вероятно, сдадут вас ищейкам Фуше. Уже потому, что таким образом они сэкономят две тысячи фунтов.

Или мне показалось, или этот гигант, который, как я знал, не боялся ничего на свете, при слове «Фуше» едва заметно вздрогнул. Я сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил:

– Далее. Я бы потребовал, чтобы вас высадили не на французском берегу, где сейчас вовсю шныряют конные дозоры, а, например, в одном из прусских портов. Вы можете сказать, что, воспользовавшись некими своими связями, через Ганновер проберетесь во Францию с той стороны, откуда вас не ждут.

– Хорошо, – кивнул Кадудаль, – а что дальше?

– Там вас встретят наши люди, которые тайно переправят вас в Россию. Причем мы можем обставить все так, будто пруссаки заподозрили неладное, и вы либо находитесь в их руках, либо скрываетесь от них. Ну, а мы постараемся обставить все так, будто вас кто-то предал. И тогда люди Дженкинсона начнут искать предателя.

– А что будет с вами?

– Я полагаю, что и меня тоже отправят вместе с вами. И «пруссаки» нас задержат вдвоем. Можно будет устроить так, что подозрение падет на виконта Кэри – мол, именно он, обидевшись на меня, доложил о наших планах «не тем, кому следовало».

Кадудаль поморщился. Я слышал, что он не любил подобные штуки, но другого выхода у него не было. К тому же мои слова о возможности примирения Наполеона с католической церковью заставили его призадуматься.