А если серьезно, то в этот день, 7 октября, судьи еще не получили от Ванессы Аллард документы, которые я отправил ей накануне. Короче, дело шито белыми нитками. Они даже не пытались оправдать свое решение или дать мне возможность объясниться с ними в соответствии с элементарным принципом состязательности и равноправия сторон.

«В этом нет необходимости», ― лаконично объясняет Эккерт. Да это как отправить кого-то в тюрьму, не дав возможности человеку предстать перед судом.

Даже величайшие диктатуры не могут мечтать о более скоротечном правосудии!

Также следует помнить, что меня нет в бумагах Ханса-Йоахима Эккерта, президента Судебной палаты, с которым я рассорился годом ранее после публикации отчета Гарсии из-за того, что он опубликовал его не целиком. Более того, сам прокурор Гарсия очень сомневается в независимости Судебной палаты, а его мнение для меня очень значимо.

Еще одна необъяснимая аномалия: несмотря на то что две палаты, расследования и суда, должны соблюдать строгую независимость друг от друга, я слышал, что оба их президента хорошо ладят, прямо как воры на ярмарке. Настолько, что после их ухода из ФИФА Корнель Борбели и Ханс-Йоахим Эккерт вместе создадут компанию[78].

Излишне говорить, что моя просьба оспорить решение судьи Эккерта и двоих его друзей ― Джека Эрико и Хуана Педро Дамиани ― будет безоговорочно отклонена. Дамиани? Это большая шишка! Этот уругвайский юрист, все еще загорелый, будет вынужден уйти в отставку в апреле 2016 года. Американское правосудие раскрыло его причастность к главным героям того самого скандала с ФИФА 27 мая 2015 года. В общем, меня судят красивые негодяи!

Когда мое временное отстранение будет предано огласке, ФИФА и члены комитета по этике сразу смекнут, что мои шансы стать президентом ФИФА очень резко уменьшатся. Выборы должны состояться 26 февраля 2016 года, а я временно отстранен как минимум до 5 января 2016 года.

По щелчку пальцев я перехожу из разряда одной из самых влиятельных фигур в мире спорта в разряд персоны нон грата! С такой скоростью, с какой придворные бегут под крышу дома в непогоду. Эта серая осень 2016 года, которую я провел в кантоне Во, ― худшее, что мне предлагала жизнь. Моя жена Кристель вне себя от гнева и отчаяния от всей несправедливости ситуации. Я стараюсь сохранять лицо. Я пытаюсь мыслить так, как если бы я сейчас был тем самым чемпионом, ― это помогает мне держаться. В джунглях спорта высокого уровня, где люди яростно конкурируют, если вы дадите слабину хоть на мгновение, вас сожрут живьем. Я сохранил в себе эту силу, хотя некоторым она порой может показаться проявлением высокомерия.

Так что, несмотря на полученные удары, бессонные ночи и плохие новости, откуда бы они ни приходили, я высоко держу голову. Мужественный. Воинственный. Готовый начать самый сложный и несбалансированный матч в моей жизни, где даже судьи против меня.

Конечно, в моей футбольной карьере мне доводилось играть в присутствии судей, настроенных против моей команды. Вспомнить голландца Чарльза Корвера в полуфинале Севильи-82! В то время он имел репутацию одного из лучших судей на континенте и каждый год участвовал на международном юношеском турнире в Монтейгу. Директор по продажам известного голландского бренда пива, он всегда был трезв как стеклышко, когда наступало время дать свисток начала игры на стадионе «Санчес Писхуан» в Севилье. Но во время матча мы будем играть против 12 немцев. А он будет бесстыдно игнорировать неприкрытую жестокость, направленную против нас. Я несколько раз слышу, как он на языке Гёте разговаривает с защитником Паулем Брайтнером. Мы наблюдали непонятную снисходительность, когда вратарь Харальд Шумахер проявил необъяснимую агрессию и отправил нашего защитника Патрика Баттистона в кому после жестокого удара ногой в лицо на полном ходу. Я хорошо помню, как держал за руку моего друга Пэта, моего лучшего друга в «Сент-Этьене». Он неподвижно лежал на носилках. Как мертвый. Он проснулся в полном беспамятстве, когда мы уже вели со счетом 3:1 после дополнительного времени. К счастью, у истории есть память. Шумахер навсегда останется Севильским мясником.

После матча в аэропорту Севильи мы встретили Чарльза Корвера за веселым разговором с немцами. Они громко хохочут. Нам пришлось вчетвером держать Жана Тигана, хотя он весил тогда всего 62 килограмма, насквозь мокрого, изо всех сил желавшего поговорить с ним.

В пантеоне скандальных судей есть и мистер Фут. Резвый шотландец ― великий в своем ничтожестве. 9 октября 1976 года. София. После моего дебюта за сборную Франции на товарищеских встречах против Чехословакии и Дании я играю свой первый официальный матч в составе «синих» против грозной болгарской команды Христо Бонева. Игра в странах коммунистического блока ― всегда приключение. Всегда есть офицеры из разведки, которые наблюдают за нами ночью и днем. Каждый международный футбольный матч для режима ― возможность продемонстрировать свою силу и гордость. Но иногда случаются и красивые моменты. Накануне игры судей будят поклонники. Для болельщиков, присутствующих на стадионе, футбол ― единственная возможность вырваться из тисков, в которых они живут. Я редко встречал более враждебный стадион. А на поле болгары, далеко не поэты, агрессивно нападают на нас, как только шотландский судья отвлекся и повернулся спиной к полю. Удар по мячу, удар по нам. Всем достается. Мне 21 год. Привет, крещение моим первым отборочным матчем Чемпионата мира.

Полчаса сложного начала, и мы наконец получили возможность отомстить. На 33-й минуте момент: раз-два, Лякомб (6-й номер) у входа в штрафную. Бернар Лякомб получает подкат от Васильева и падает в штрафной. Нет пенальти! Через несколько минут я перевожу на Доминика Батене влево. Болгарин Тиханский удерживает его за майку на протяжении 10 метров. Нет пенальти! На 37-й минуте чудо. Ян Фут, который ― вот спасибо! ― нашел свой свисток, подает сигнал Боневу ― тот чуть не резанул ногу Батене своей. Штрафной удар по полной оси с расстояния 25 метров. Батене переводит мяч на меня. Я вложил в этот удар свое сердце. Мой сильный удар полетел в девятку ворот Крастева. 1:0 перед перерывом. Третий штрафной удар за «синих» и третий гол. Вскоре после этого Лякомб удвоил преимущество, перехватив мяч, выпущенный вратарем.

До перерыва оставалось всего пять минут, но мы так неуклюже умудрились пропустить один гол. Во втором тайме болгары работают на полной скорости. К счастью, Оливер Руйе, мой друг по «Нанси», который дебютирует на международной арене, выходит на поле и приносит столь необходимый нам прилив свежей крови. На 67-й минуте я рывком пересекаю все поле и оказываюсь перед болгарским голкипером, который попадает мне в левую ногу. Рефери забывает дать свисток на втором пенальти в нашу пользу! В следующем отрезке Болгария сравняла счет с бесспорным офсайдом. Злость. А это еще даже не конец. На 87-й Бонев ныряет перед Босси ― он его пальцем не тронул. Пенальти!

В этот момент мой друг Тьерри Ролан, комментирующий матч для телевидения с трибун стадиона «Васил Левски», срывается. Он кричит, и эта фраза осталась у всех в памяти: «Мне действительно нечего больше сказать, боюсь, мистер Фут, вы сволочь».