до недавних пор невзрачным Романом, но за последние дни ставшим звездой курса благодаря своей деятельной решительности и уверенной эффективности с, чего уж там, немалой эффектностью при этом, а потому столь убедительным для юных мечтательниц, лишь укрепившихся в своей уверенности после магической расправы того над местным отделом «С». Нет, теперь это были другие особы, и о том свидетельствовали далеко не только доносившиеся слова их диалога, а ещё и происходящее в данный момент преображение прекрасной троицы.

— Тха, рада видеть тебя! Ты всё же сумела попасть в первую жеребьевку, — обращаясь к другой, звучно произнесла, причем вполне себе на местном языке, вовсе не местная хозяйка тела высокой, сероглазой и русоволосой красавицы Ирочки Чкаловой, звезды волейбольной команды своего ВУЗа, похоже, теперь покинувшей своё вместилище, которое, в свою очередь, буквально на глазах избавлялось от некоторой нескладной сутулости и обзаводилось царственной осанкой, утрачивало какие-либо следы от взросления или былых травм на отныне идеальной и даже заблестевшей коже, волосы её тяжелели, пыша теперь здоровьем и красотой, подтягивалась или чуть набавляла в нужных местах и без того спортивная фигура, становясь воплощением совершенства, не утратив при этом и характерных особенностей телосложения оригинала, дабы не быть под копирку штампованной куклой, а оставаться индивидуальностью.

— Приветствую, Рга, ты всегда была высокомерна к нам, не способным похвастаться такой же долгой родословной. Но всё изменилось, и в новом мире мы теперь на равных, а потому я покажу тебе: кто достоин быть княгиней сих земель, ну а кто — служить ей! — с достоинством отвечала отчетливо слышным над пустынным кладбищем глубоким грудным голосом сущность, заполучившая аналогично уже преобразившееся тело не особо высокой, но изрядно фигуристой черноглазой кудрявой шатенки Светы Рюминой, сейчас как раз облачающаяся, если так можно выразиться, в буквально материализующиеся на положенных местах предметы хоть и с натяжкой, но всё ж гардероба, которые представляли из себя по большей мере разнообразные украшения и аксессуары, нежели одежду как таковую. Прекрасная Тха, заполучившая себе известную сердцеедку курса, была не столько одета, сколько красиво раздета.

— Вы закончили, может начнем уже? Мне не терпится, заполучив двух спесивиц в услужение, поскорей вступить во владение своим княжеством! — выдала третья, также уже заметно похорошевшая и «приодевшаяся» во всевозможные блестяшки, и до того бывшая чудо как хороша, короткостриженная блондинка с голубыми глазами Оксана Белова, чьё гимнастическое прошлое не могло не сказаться на её едва ли не лолиподобной фигурке. Сглатывающий Хромов с биноклем оценил, короче.

— Бва, ну вечно ты торопишься. Всё равно княжить буду я! — позволила себе немного плаксивых, разумеется в шутку, интонаций аналогично уже изукрашенная драгоценностями Рга, похоже перенявшая не только язык и некоторую здешнюю терминологию, ибо навряд ли в её родном мире есть князья, но не исключено, что и некоторые особенности личности прошлой хозяйки тела, бывшей той ещё лицедейкой.

— Что ж, приступим! — заключила Тха, чье тело вдруг прекратило сиять и обзавелось самыми настоящими крыльями, а потому не свалилось вниз с десятиметровой примерно высоты, и даже не осталось всё также висеть в воздухе, а достаточно быстро взмыло ввысь.

Правда крылья эти, невзирая на успешно исполняемую ими функцию, больше напоминали некую нематериальную иллюзию или даже спецэффект, скорее иллюстрирующий полёт, нежели обеспечивающий его. И дело тут даже не в том, что возникли они, или скорее моментально материализовались, хотя правильнее, наверное, проявились за спиной, и всё это из прямо из застежки «бронелифчика», в итоге представляя из себя эдакие драконьи крылья, чьи мягко светящиеся «спицы» были соединены вовсе не кожистыми перепонками, а некоей субстанцией, больше напоминавшей дрожание воздуха с едва заметным свечением. Нет, не поэтому. Причиной неестественности был скорее сам характер этого вот, с позволения сказать, полета, который вовсе не походил на таковой у известных представителей Земной фауны, природой наделенных теми самыми перепончатыми кожистыми крыльями, как, например, у летучих мышей. Да и физикой, если так подумать, в «полете» Тха, между прочем, значительно большей по массе чем даже самый упитанный из рукокрылых, судя по всему и не пахло. Очень уж резко и стремительно менялись её и следом присоединившихся к ней красавиц траектории, не вызывая при этом никакого волнения, так сказать, воздушных масс. Не физический полет, короче, а скорее динамичная левитация на неизвестных принципах какая-то, получается. Впору сказать, это... нет, не другое, а это — магия, и всё тут!

— Мне стрелять? — в который уже раз переспросил явно нервничающий от творящихся чудес снайпер Миша, «здоровенный» который, будучи, видать, не особо доволен тем обстоятельством, что ни одного мускулистого и намазанного маслом красавца не явилось в этот мир, как он слышал, княжить, а одни лишь пра-ативные бабы «понаехали».

— Я те стрельну! — влез Кораблёв, не дав и слова вставить Хромову.

— Ой, мамочки! Что делается-то! Юль, ты это видела? Видела?

— Что там, Мухина? — вместо сжавшейся и потерявшей дар речи Заболоцкой, вскинулся взволнованный Кораблёв, сейчас пишущий все происходящее на камеру.

— Что-что? Под фартук, или что оно такое, вон у той с офигенской задницей и длиннющими ногами загляни! Вот, как раз, она над нами пролетает, — восхищенно прицокнула наблюдательная Люсия, задрав голову вверх, где рассекающая по небу троица билась на буквально из ничего и прямо в руках возникших мечах, несколько напоминавших джедайские, но не таких ярких да цветастых, ну и вовсе бесшумных. — Ого, здоровенный какой! О, Миш, эт по твоей части(с подначкой). Или чё, бицуха слабовата?

— Мля, ну это писец какой-то! — вместо сосредоточенного даже ухом не поведшего снайпера, сплюнув, выдал самый молодой из команды Хромова. А затем с обреченной интонацией выдал. — Стреляй скорей в эту мерзость, Миха!

— Отставить! — заорал Кораблёв, но себе под нос всё же выругался по поводу пронесшегося у себя над головой. — Хентай, какой-то, бл...

— Тогда я болею, вон, за ту. С сиськами, — показав руками размерчик, не унимался «молодой», видать от нервов ставший столь разговорчивым. — А то, если начнут нас завоевывать, так в плен тогда уж лучше попадать к кому-то с привычной анатомией, а не... вот это вот.

— Разговорчики, Тарасов! — привел в чувства своего молодого подчинённого майор Хромов, хотя и сам был, мягко говоря, выведен из равновесия.

— А зачем ей писюн? — с непонимающим видом самой, что ни на есть, наивной невинности наконец выдала, хоть стой, хоть падай, лапочка Юлечка.

— Я тебе потом объясню,