— Шустряк, — представился я, проходя вглубь комнаты.

— Свежак, судя по всему, но уже обтесанный, — то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес пацан, потом, приглядевшись, продолжил, — что, дар еще не активировался? Пришел за помощью по программе для свежаков?

— Да, — единственное, что я смог вымолвить в ответ.

— Да ладно тебе, я не кусаюсь и мысли не читаю, как ты мог подумать. Все логично до безобразия, сколько ты в Улье, я примерно могу определить, а коль вижу в первый раз, значит, по стабовской программе адаптации. Вот, правда, вид смущает, нормальный, как у бывалого рейдера, в отличие от основной массы свежаков.

— А я уж испугался, что и мысли читать можно, — прокомментировал, театрально выдохнув.

— Ну, полностью читать не знаю, не слышал, но вот действия предугадывать или злые намерения, такие дары имеются. Не стой, проходи, садись вот на этот стул, — указал он на грубую табуретку посреди комнаты, в которой дерева было значительно больше, чем свободного пространства.

Неторопливо прошел, сев на указанное место, после чего Шутер сделал вокруг меня несколько кругов, размахивая руками, и расположился сзади, продолжая ими жестикулировать в районе головы. Я ощутил непонятное воздействие, сопровождаемое легким покалыванием по коже, эффект продлился недолго, уже через пару минут знахарь задумчиво спросил из-за спины.

— Жемчуг употреблял?

— Да, красную.

— А когда? — задумчиво спросил он.

— Дней десять тому назад, как рубера с проводником завалили, — вдался я в явно ненужные подробности.

— А в первые четыре или пять дней, как сюда попал?

— Нет, я тогда вообще умирать собирался, — слегка отшутился я, — я сюда попал, разбившись на яхте, пытался к людям выйти через лес, до тех пор, пока чуть не умер от спорового голодания. Меня тогда человек один подобрал и отпоил, одел, обучил и сюда вывел, — поведал я краткую версию своего спасения.

— Странно, все выглядит у тебя, как у хиктера, но при этом таковым ты не являешься, — задумчиво проговорил парень.

— Хиктер — это смертельно, доктор? — пошутил я, но при этом изрядно напрягся.

— Нет, это не болезнь, так называют человека, которому по каким-то, ведомым только Улью причинам, удалось в первые дни употребить жемчуг. Видишь ли, в первые дни происходит активная перестройка организма спорами, что нас заражают, тогда и решается, будешь ли ты иммунным или мутируешь в тварь, срок этот разный для всех кластеров. Все иммунные заканчивают перестроение своего тела на четвертый, максимум пятый день, редко дольше, и если в этот момент дать допинг в виде жемчуга, то вместо обычного дара будет очень сильный. Дар тот будет прокачан так, как старожилы, прожившие год, прокачать не смогут, постоянно поглощая горох.

— А ложка дегтя? — вклинился я в радужные описания знахаря.

— Деготь, проблемы в смысле? Да есть и они, хоть дар у них будет максимально прокачан, еще и шанс есть, что многогранен, но будет он всего один, причем весьма долгое время, сколько бы и чего тот не употреблял, хотя вроде как белый жемчуг это способен исправить.

— И что, я такой?

— Нет, не такой, я вижу у тебя один очень мощный и многогранный дар, как у хиктера, грань одна у него развита и связана она с пространством Улья, а вот сам дар странный, я такой вижу в первый раз, не описан он в моих книгах, так что всего тебе не скажу. Но есть и второй, точнее, его зачатки, какой, пока непонятно, но другой, а значит, ты точно не хиктер. Точнее про второй через пару недель скажу, а вот как помочь с первым — прямо сейчас. Нужно тебе дней пять интенсивно попить настойку из гороха, по одной в день, так обычно нельзя делать, но под моим присмотром и в этой ситуации угрозы нет, а лучше бы, конечно, жемчужину, — задумчиво протянул знахарь, — но где же её взять?

— Черную или красную? — спросил я, чем ввел знахаря в ступор, он обошел меня, встав спереди, и уставился на меня.

— А что, есть?

— Да, черная и красная.

— Да чтоб меня, месяц в Улье, а уже одну сожрал и две принес, и откуда же вас таких приносит?

— Три, — прервал я его тираду, — а принесло из окрестностей Хабаровска.

— Блять, — совсем по-взрослому выматерился пацан и серьезно спросил, — ты что, издеваешься?

— Нет, извини, ты же спросил, я ответил.

— Ставлю тебя в курс, что за десяток горошин за стенами башку отрезать могут, а уж про жемчуг я вообще молчу, такое сразу глотают, даже не думая о последствиях, так что нужно будет тебе их употребить поскорее, вот только надо у меня наблюдаться, если квазом стать не хочешь.

Видел я пару таких, пока решал свои дела, путешествуя по стабу, один из них выглядел, как развитый лотерейщик. Рука у меня тогда сама на кобуру под мышкой легла, но увидел, что на него никто не реагирует, да и одет он был прилично, чего за тварями вовсе не водилось.

— Жемчуг с собой? — вырвал из размышлений голос знахаря.

— Да.

— Ну, так давай доставай, будем смотреть, что тебе и насколько подходит.

Я достал и выложил на рядом стоящий стол три переливающихся жемчужины, две черных и одну красную. Знахарь стал рассматривать их, глядеть как бы на просвет, всячески теребить и перекатывать меж пальцев. Несколько раз он их менял и тасовал местами, после чего убрал одну черную в сторону.

— Эту отложи отдельно, совсем не твоя, от такой точно квазом станешь, а вот эти две точно твои, причем красная просто идеальна, можешь хоть сейчас глотать.

Я взял переливающуюся от красного к бордовому жемчужину, покрутил в руке и закинул себе в рот, запив живчиком из фляги, что была у меня на поясе. По телу разбежалось тепло и даже немного зажгло в животе, чуть больше, чем в прошлый раз, и уже через пару секунд все стихло.

— Эту пока отложи, тоже твоя, но позже, а ко мне приходи через пару дней на осмотр, может, и дар твой второй прорежется, да и грань первого доформируется.

Бракованную отложил в отдельный пакет, чтобы не спутать, поблагодарил знахаря, заодно спросил, почем стоит его приём, так как посещать его придется в любом случае и этот вид расходов так же необходимо учесть. Информации о том, что у знахаря нет налога на обмен споранов, и что он охотнее берет именно горох, меня порадовала, а вот цена в четыре горошины не очень.

Уже собираясь уходить, я увидел странного кота, виденного мною ранее, животина спрыгнула с подоконника и вальяжно проследовала