Не знаю, какое я производила впечатление, но на Матвее не было лица, как будто он узнал о смерти близкого человека. Я потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. Он прикрыл глаза, но не столько от удовольствия, сколько от желания оставить в памяти каждый тактильный опыт, каждый поцелуй и нежность.

– Преодолеем, да. Куда денемся, выбора-то у нас нет.

Подготовка чемодана не заняла много времени. Сложив вещи, сюрпризы для племянников и книги от Анны, я обвела взглядом комнату. Без моих вещей на спинке стула и на тумбочке спальня как будто опустела. На мгновение задумалась, каково будет Матвею, когда он вернется домой из аэропорта и ляжет в эту постель без меня, но не успела погрузиться в размышления. Он с виноватым видом стоял в дверях, держа в руках какие-то бумажки. Анкета на визу невесты. Вчера я её так и не заполнила.

– Если ты не хочешь, я не буду заставлять тебя…

– Давай договоримся: я подпишу, но ты подождешь, когда мы всё окончательно решим, хорошо? Потому что если не сейчас, то в следующий раз шанс получить мой автограф будет только в декабре. Даже если мы отложим вопрос до нового года, у нас всё будет готово.

– Хорошо.

Я пыталась внимательно читать вопросы, хотя строчки скакали перед глазами. Понимала, что эти листы с моей подписью в конце кардинально изменят мою жизнь, но не предполагала, насколько. Вспомнила напутствие мамы перед вылетом: «Решай за себя». И сделала всё так, как она сказала. С одной стороны, это просто бумажки, которые не имеют силы, пока лежат у Матвея в ящике стола. С другой, я понимала, что не разрешу подавать документы до предложения. Я хотела услышать слова, от которых девушки в романтических комедиях плачут от счастья. И как бы он ни пугал сроками, если оформление визы невесты затянется, мы справимся. Ожидание будет того стоить.

Анна предложила поплавать в бассейне, чтобы скоротать время и не предаваться унынию оставшиеся часы. Я засомневалась: не хотела сутки везти мокрый купальник в чемодане, но она логично заметила, что и не нужно – можно оставить у них, заберу в декабре. Решив, что в Москве он мне всё равно не пригодится, я переоделась и прыгнула в воду. Мы дурачились, брызгаясь, но больше обнимались. Не знаю, почему влюбленные парочки так любят делать это в воде, но момент определенно обладал магией, которую я не могла объяснить. Хотя мы были так влюблены, что не могли оторваться друг от друга.

– Как бы я хотела остановить для нас время, – прошептала я, вторя песне Stop the clocks24, звучавшей из его телефона.

Вместо ответа он утащил меня под воду, продолжая целовать.

Мы убивали оставшееся время, чтобы хоть чем-то занять мысли и не говорить о предстоящей разлуке. В ход шли любые идеи, лишь бы оттянуть мой отъезд и заполнить это время совместными впечатлениями. Матвей отвез меня в бургерную, где снова пытался заставить меня говорить на английском, но местный акцент, который я не могла разобрать, и полное отсутствие желания напрягаться в день вылета свели на «нет» все попытки – меня понимали, а я нет. За несколько часов до вылета мне не хотелось напрягаться, так что заказ сделал Матвей, ворча, что если я не буду пытаться, то так и не адаптируюсь к акценту. Я не сомневалась, что лингвистические сложности исчезнут, когда полностью погружусь в местную среду и у меня не останется выбора. Это всегда срабатывало. К тому же, зачем привыкать к флоридскому акценту, если в Техасе другой?

Дома мы переплелись телами в постели, еле сдерживая слезы. Матвей шарил по мне руками, словно запоминал любимые изгибы наощупь. Пальцы становились всё требовательнее, и после обещания остановиться, если мне снова станет больно, он рывком снял с меня платье. Несмотря на страх рецидива моё тело тут же откликнулось, изголодавшись по близости. Факт разлуки добавлял градуса, и мы вымещали друг на друге злость на обстоятельства: я не сомневалась, что увижу синяки на бедрах через сутки.

– Скажи, что любишь меня, – шепотом попросил он, не отрывая от меня взгляда.

– Я люблю тебя.

После признания я не так уж часто это говорила. Боялась, что слова наскучат и от частоты повторений их волшебство и смысл рассеются подобно пушистым семенам одуванчика после цветения. Это было ошибкой. Уилл Тернер в конце первой части «Пиратов Карибского моря» сказал Элизабет: «Я люблю тебя. Я должен был каждый день говорить тебе это». Вот и мне следовало говорить об этом ежедневно, а не жадничать, боясь избаловать. Берегла слова напоследок, надеялась использовать как заклинание в следующие три месяца.

Слезы полились градом, когда я прощалась с его родителями. Сама удивилась такой реакции: невообразимо, но за несколько дней они стали близкими людьми. Анна крепко обняла меня:

– Машенька, всего три месяца, не расстраивайся. Ты даже не заметишь: одно, другое – и уже декабрь. Ты и не заметишь, как пролетит время!

Конечно, она была права, но взять себя в руки не получалось. Казалось, в Орландо оставалась частичка меня. «Если я сейчас так реагирую, что же будет в аэропорту, когда буду прощаться с Матвеем?!» – думала я в ужасе. На мгновение даже задумалась, не остаться ли во Флориде. Но это было бы авантюрой, к которой мы оба готовы.

Матвей держался из последних сил, не давал волю эмоциям. Половину пути в аэропорт мы проехали в тишине, держась за руки. Даже музыка не вмешивалась, а небо затянуло облаками, как будто грустило вместе с нами. Молчать было странно, но говорить на отвлеченные темы не было сил, как и на обсуждение предстоящей разлуки. Мы периодически пересекались взглядами, затем он целовал мою ладонь, которую держал в своей руке, а я наклонялась, чтобы поцеловать его в щеку. Мы не хотели расставаться. Мы отрывали себя друг от друга почти с кожей.

В аэропорту я немного взбодрилась, уточняя на стойке регистрации на рейс детали перелета и перевозки багажа. Матвей дистанцировался, но на этот раз не из желания предоставить мне очередную практику языка. Зазвонил его телефон. Я не сомневалась, что это Анна, но удивилась, что она хотела поговорить со мной:

– Машенька, не расстраивайся, моя хорошая. Я очень рада, что мы познакомились, что у тебя получилось приехать! Ты такая чудесная! Мы все скоро встретимся. Обнимаю тебя крепко, хорошего полета!

Поблагодарив её сквозь слезы, я вернула Матвею телефон. Анна права: всё будет хорошо. Билеты на декабрь куплены, об этом все знают: мы, мои родители, его родители. Я прилечу в декабре, мы встретим вместе новый год, он сделает мне предложение, и мы подадим эти чертовы документы на визу невесты. Мы будем вместе. Нужно немножко подождать.

Я смотрела на него и хотела впитать в себя каждую клеточку его лица. Шоколадные глаза, которые были полны любви, обожания и верности. Белоснежную улыбку и мягкие губы. Морщинки у глаз и даже немного кривой нос. Непослушные волосы и длинные тонкие пальцы. Я обожала его, и не сомневалась: у нас всё получится.

Но когда вернула ему телефон, меня пронзила четкая мысль, от которой внутри обдало холодом: я больше никогда его не увижу.

Раздел 5. Объявляю вас мужем и женой

Июль 2016г.

Я смотрела в зеркало и не могла поверить, что это происходит на самом деле. Белоснежное платье с пышной юбкой и серебряными цветами на корсаже было объемным и тяжелым. С учетом тридцатиградусной жары стоило подобрать наряд полегче, но именно в таком платье я мечтала выйти замуж – я была похожа на диснеевскую принцессу.

Место для церемонии мы тоже выбрали сказочное. На территории ресторана был небольшой парк, в котором позже фотограф снимет самый важный момент в нашей жизни. Удивительно, что Матвей согласился с первой же кандидатурой, которую я выбрала, но, с другой стороны, у него и без того было много забот в Техасе. Пока он там готовился к моему переезду, я вместе с Анной организовывала нашу свадьбу.