А буквально через полчаса Рике пришло сообщение на телефон.

«До свидания. Ещё увидимся, доченька».

Аракава заскрипела зубами.

Глава 16

Агрессия

— То есть, — хмыкнул я, сидя у себя в палате на кровати и смотря в открытое окно, — ты оказался бесполезен?

Оябун молчал и тихонечко кряхтел. Что ещё можно было добавить? Попугай прилетел ко мне и просто жаловался, что его даже не использовали по прямому назначению. Сначала он сидел в машине с Васей, а потом его и вовсе домой отправили. Мне было понятно настроение Оябуна. Но информации он мне не притащил. Вася ему сказал сидеть и не высовываться. Пригодится птичка в другой раз, а пока пусть лучше побудет козырем.

— Да, господин, — склонил голову Оябун и чуть отвернул её, чтобы скрыть своё разочарование. — Я оказался совсем бесполезен.

Я кивнул, но вот настрой попугая лучше вернуть в прежнее русло. Депрессивные настроения мы должны отставить и сосредоточиться на тренировках. Что мне, что ему.

— Если Вася так решил, то значит, так было нужно, — спокойно начал я успокаивать гордого самурая. — Думаю, что там и без тебя справились. И если Вася сказал, что нужно не показываться, то не думай, что это потому что ты не нужен. Он контролировал ситуацию и сделал верный вывод на основе данных. А тебе сейчас стоит сконцентрироваться на том, чтобы стать сильнее. Если улучшишь свои навыки, то тебя всегда будут брать на задания. Сильную боевую единицу никогда не оставят про запас.

Оябун задумался и кивнул. Вот и всё. Я смог переубедить попугая, что всё шло по плану. Хоть я и не знал всей ситуации в целом, но если Оябун уже был тут, то значит, Вася с мамой тоже скоро вернутся в Токио. Ученик навестит меня, а я уж спрошу его, что там такое случилось, раз попугай остался неиспользованным.

Вообще мне и самому обидно, что я лично не мог посмотреть на место, которое связывало маму с прошлым. Если бы не тот кайдзю, я смог бы проследить за ними и узнать больше. Но вынужден лежать и соскребать остатки сил, которых не хватит подчинить себе не то что муху, а вообще никого. Телекинез, речь… Даже на короткий разговор с Оябуном я тратил силы. И чувствовал подступающее головокружение. Похоже, без способностей я как без рук. В этом заключалась проблема людей с особыми силами. Мы настолько к ним привыкли, что не смогли бы без них больше жить. И те люди, которые каким-то образом утратили свои силы, влачили жалкое существование. Но «Аэда» участвовала в их жизнях, помогая, чем могла. Благотворительный фонд людям, пострадавшим от кайдзю, был основан почти что одновременно с корпорацией и служил на благо. Да, иногда там проворачивали делишки, чтобы заключить сделки с теми, кто не должен был быть упомянут в отчётах. Но, по большей части, фонд работал лишь во благо людей.

Оябун вдруг прислушался к чему-то и взлетел, скрываясь из виду. Я сразу же повернул голову к двери в коридор и не был удивлён, что вскоре в неё постучали. Даже мог сказать, кто решил меня навестить. Мой лечащий врач, который кружит вокруг меня второй день подряд. Пожал плечами и расслабился.

— Можешь лететь домой, Оябун. Встретишь маму, а то, возможно, она волнуется, — попугай принял мою просьбу, и я услышал звуки хлопающих крыльев, оповестивших, что Оябун не стал медлить и полетел, куда я его послал.

Вместе со звуком крыльев в палату вошёл врач. Его поведение было странным сразу после того, как я решил побороть свою скуку. Он то подходил, то уходил. И ничего не говорил при этом, будто бы решался на что-то. Вот и сейчас я особо ни на что не надеялся. Но врач смог меня удивить. Он пришёл один, поздоровался как обычно, поинтересовался моим самочувствием. Кстати, препараты он поменял. А сейчас делал вид, что всё нормально. И вообще я самый обычный ребёнок.

— Тебя всё устраивает в твоём лечении? — спросил меня врач, когда я внимательно смотрел на него. Не зря же он пришёл. Я ожидал, что направление разговора свернёт в эту сторону.

— Ну, наверное, — пожал я плечами, не показывая ничего и не говоря ни «да», ни «нет».

— Рю, а какой бы ты себе сам сделал курс? — а вот и прямой вопрос, за которым пришёл врач. — Я никому не скажу. Клянусь, всё останется между нами.

Я прищурился и пытался определить, не врёт ли мужчина. Посмотрел на него со всех сторон, но не нашёл ни грамма фальши. Врач просто хотел помочь. Да и вряд ли он будет испытывать его на других пациентов. Некоторые врачи просто были фанатами своего дела и всегда пытались выяснить что-то новое. Оттого этот мужчина и кружил вокруг меня, не решаясь узнать всё от маленького ребёнка. Но всё-таки фанатизм пересилил его.

— Курс? — вздохнул я и задумался. А после перечислил с тройку препаратов, которые мне было бы желательно принять. В этом теле проходили те же метаморфозы, что и в предыдущем, из-за «речи». И я догадывался, что так и будет.

В прошлом, когда настигла точка предела в теле, меня экстренно положили к врачу, который разбирался в организме людей со способностями. Я тогда чуть не вытряс из старика душу, пытаясь понять, как произошёл сбой. И услышал многочасовую лекцию на влияние способностей и здоровья. Старик тогда сокрушался, почему я не начал принимать элементарные препараты заранее, чтобы снизить нагрузку. И вот сейчас у меня выдался шанс узнать, будет ли прогресс лучше, если начать в этом возрасте. Когда всё было только впереди.

— Отку…откуда ты, Рю, знаешь эти препараты? — удивился врач. — Их же даже нет в общем доступе…

Я пожал плечами и покрутил головой, намекая, что мы сейчас в больнице «Аэда». Мой отец работает в «Аэда». Вася — «сын» президента «Аэда». И, наверное, «книжки», которые я читал, не принадлежали свободному доступу.

До врача дошло, и он покивал сам себе. Иногда ничего не нужно говорить прямо. Человеческий мозг сам додумает нужный ему вариант. И этим можно было грамотно воспользоваться, тонко играя в диалоге.

— В целом, отцу можно назначить… — продолжил я, решив не заострять внимание на моей информированности. Подумал, что стоит добавить от себя нужный список уколов, которые быстро поставят отца на ноги. И не только. — А ещё он плохо спит из-за работы… Можно и «Мелакс».

Мелатонина ему не помешает. Нужно же хотя бы искусственно вырабатывать нужные