богиня Ду Цзюань, а так же то, ради чего они проделали весь этот путь. Но получить заветный осколок оказалось не так просто. Ду-сяоцзе показала на витраж, на распускающийся в лучах солнца цветок, говоря:

— Я отдам вам часть нефритового артефакта, если вы пройдете три моих испытания, — уточняя, — по одному на каждого.

— Чего-то подобного и ожидал, — сказал нефритовый дракон, соглашаясь с условиями божественной Ду Цзюань. С предстоящими испытаниями был согласен и Яо Лун, ведь чтобы получить что-то, особенно из рук небесного жителя, нужно сделать что-то взамен. Сяо Хуа же не удивился предстоящему испытанию, ведь он такой же небожитель, пусть и падший, но все же чтящий традиции и правила. Без молитв — нет веры, вез веры — нет жизни.

— Надеюсь, — произнес Махаон, — Ду-эр не заставит нас петь и танцевать? — с легкой улыбкой спросил Генерал Хуа, смотря на деву Азалию, перебирающую между пальцев тонкую, почти неуловимую прядь шоколадных волос.

— Брат Хуа, мой храм не выдержит песен и танцев в вашем исполнении, — улыбнулась еще краше богиня, а после звонко, как трель струн рассмеялась. — Для вас есть другого рода испытания, не нарушающие гармонии моих владений. — Услышав эти слова, троица мастеров выдохнула и с предвкушением, что же им приготовила Ду-сяоцзе, ожидала ее веления. И она молвила: — заветы предков ваших, оставленные потомкам, слова истины, вот что вы произнесете перед распустившим свои лепестки пионом. Времени вам до пика светила, — сказала она, покидая троицу, оставляя их наедине с мыслями. Свое условие она выполнит, если свое выполнят они. Все просто, как небесами прописанный день.

— Ду-эр в своем репертуаре, — сказал Махаон, погружаясь в мысли, вспоминая, какие же истины и заветы, оставили ему предки.

— Ничего не поделаешь, — вторил ему Дракон, так же перебирая в памяти слова первых драконов, оставленных на страницах учений и исторических трактатов. И только Лун Яо, сирота без рода и племени, воспитывавшийся в секте Полумесяца, прибывал в смятении. Мысли его не находили внутреннего покоя, бушуя водами, окутывая с головой соленой волной.

11 глава «Испытания Трепетной Струны»

Витраж храма Трепетной струны

***

Троице путников предстояло испытание. Никто и не думал, что заполучить кусок артефакта будет легкою. Обменять осколок нефрита на заветы предков, оставленных первым потомкам — это еще не самое страшное, что могло случиться с путниками, вступившими на земли богини Ду-сяоцзе. Петь и танцевать бывшего генерала и мастеров не заставили — уже радость. А слова, высеченные и записанные в исторических летописях, произнести и оставить Ду-сяоцзе, в знак уважения и признательности, не сложно, как и нанести их на витраж храма, вплетя в узор созидания своими нитями внутренней энергии. Ее потребуется немного, так что Шень Лун и Сяо Хуа не пострадают, лишь слегка устанут. А Лун Яо и вовсе ничего не почувствует.

— Кто первый вплетет волю и завет предков в узор витражного окна, заполнив пустоту осколка? — поинтересовалась богиня, показав на цветочный орнамент еще распускающегося пиона, едва-едва раскрывающего свои бутоны. — Сяо-эр? Яо-эр? Шень-сяньшен? — дракон, ноги которого все еще покалывало от не так давно беснующих разрядов, опираясь о плечо ученика, подошел к пока еще целому, не раненому витражу храма. — Шень-сяньшень, прошу, — показала богиня на цветок, нуждающийся в заботе, — у вас одна попытка и возможность оставить узор завета.

— Благодарю, Ду-сяоцзе, — чуть склонив голову, ответил нефритовый дракон, делая еще один шаг вперед, обращаясь к внутренней энергии, к тем самым крупицам и всполохам, текущим по капиллярам внутреннего резерва, позволяющим Шень Луну жить свою драконью, долгую жизнь, пользоваться физическими техниками и акупунктурой.

На пальцах дракона затрепетали едва заметные зеленые молнии, покрывающие лишь кончики, вытягивая и окрашивая когти в изумрудный цвет, и проявляя чешую, переливающуюся всеми оттенками зеленого. По приказу и воле внутреннего источника, пусть и едва горящего, от когтей Шень Луна к витражному окну храма потянулись тонкие, почти неуловимые взгляду нити, сплетающиеся пока что в неопределенный поток и всполохи нефритовых линий. Правой рукой, словно кистью художника, дракон выводил древние заветы сошедшего с небес народа, выстраивающиеся письменами писаний.

— Дыханье — вихри бури.