Комендант? Почему не постучал?

Дверь распахивается, на пороге возникает незнакомый мужик.

— Вы кто? Откуда у вас ключ?

Собираюсь подкрепить устный вопрос чем-то более материальным, как тип достаёт из кармана ламинированный пластиковый прямоугольник:

— Управление по борьбе с организованной преступностью. Фэн Чжиюнь, подполковник, — он захлопывает мою дверь изнутри, не спрашивая разрешения.

Теперь понятно, откуда у него ключ. Такому человеку комендант что угодно даст и забудет, что было.

— Чем обязан? — озадачен сверх всякой меры, но нервничать повода не вижу ни в каком приближении.

Сам я ничего натворить не успел, особенно в Пекине, это чтобы мягко. От предшественника в наследство есть память — девственно чистая на эту тему. Ну и даже если бы… атрибутика была бы иная, я уверен, в том числе насчёт Китая.

Процессуальное законодательство, несмотря на все различия правовых систем, кое-какие процедуры делает до невообразимого похожими вне зависимости от части глобуса.

Мужик без приглашения проходит в комнату, как так и надо, где опускается на стул:

— Начну издалека. Как поживают родственники в Хэйлунцзян?

— Думаю, хорошо, — на правах хозяина занимаю кресло.

— Как вам Пекин? Уже освоились?

Странно. В деликатных моментах, по которым он явился, начинать полагается чуть менее, м-м-м, откровенно. Понятно, что всерьёз он семнадцатилетнего пацана не принимает, знает, куда шёл — видно по паре заданных вопросов, но правила есть правила.

Втягивание, вербовка, эксплуатация, в таком порядке. Как острили в другом месте (и в другой жизни), если скомкать первую стадию или вовсе перейти к третьей без первой и второй — возрастает риск достаточно негативной обратной связи.

— Вы ведь здесь не для того, чтобы узнать моё мнение о Пекине? Мне скоро на работу, давайте ближе к делу? — я на своей территории, границы его полномочий представляю лучше, чем он думает.

— Хорошо, к делу так к делу. Недавно вы устроились в модельное агентство Ли Джинг… — мужик явно перестроился на ходу, долго не ломая мозги над выбором линии поведения. — Не буду пугать зря, наш интерес направлен именно в ту сторону, не в ваш персональный адрес.

Да ну. Всё-таки в лоб и сразу с третьего пункта⁈

Удивление даже изображать не пришлось — так не бывает.

Или всё-таки бывает, констатирую про себя, с внутренним изумлением участвуя в происходящем в главной роли.

— Эти мероприятия посещают… — звучат совсем не тонкие намёки на чуждые мне ведомственные интересы.

Тип, сверившись с выражением подросткового лица, мои эмоции истолковывает по-своему — в его глазах вселенская усталость меняется на сдержанный энтузиазм и осторожное ожидание.

М-да, пожалуй, можно не дослушивать до конца — каждая стандартная ситуация всегда имеет несколько стандартных решений. В кое-каких конкретных я, в отличие от предшественника, тоже слегка ориентируюсь.

— Если этот разговор официальный, пожалуйста, давайте его оформлять как положено? — перебиваю. — Потому что если нет, вынужден буду огорчить: я не вижу продолжения нашей беседы в подобных условиях, — веду рукой вокруг.

Не говорить же вслух, «знаю, что вам отвечать».

— Да ну? — незваный гость сбивается с ритма, что-то обдумывает по новой и терпеливо вздыхает. — Я сейчас стараюсь остаться максимально корректным, потому, пожалуйста, соберитесь!

Ну правильно. При разрыве логической линии самый первый рефлекс — увеличить громкость.

— Работа в нашем ведомстве имеет свою специфику, в том числе в плане оформления…

Понятно, документов нет. Ещё проще.

— Я и не отказываюсь, просто вы почему-то слушаете только себя, — перебиваю повторно. — В то время как по всем неписаным правилам логично учесть и мою обратную связь, в идеале — авансом.

— Продолжайте.

Изначальный сценарий сломан, сквозь лихорадочные размышления на лице собеседника проступает неохотная задумчивость.

Справедливости ради, моё внутреннее состояние тоже далеко от олимпийского спокойствия — гормональные выбросы чужого тела, невладение здешней обстановкой, незнание процессуального законодательства.

— В случае вашей служебной необходимости мы с вами конечно поговорим, но не здесь неформально, а у вас в заведении и официально, — говорю как могу вежливо. — Или у вас есть возражения?

Ключевой момент. Ну а что тянуть.

— Господин Лян, я пришёл по очень серьёзному делу, — подполковник заходит на цель с другой стороны, уже смазанным виражом и с дрожащим в руках штурвалом, если фигурально. — Я не должен этого говорить, но речь идёт обезвреживании достаточно серьёзной преступной группировки. Хорошо, раз вы так настроены, скажу правду: нужна информация. — И немигающий рыбий взгляд с короткой дистанции в качестве подкрепляющего аргумента.

Видимо, собеседник действительно готовился на подростка, ничем другим выбранная тактика не объясняется. Точнее, её полное отсутствие.

— Завершите, пожалуйста, мысль, чтобы мне представить картину полностью, — предлагаю ещё более вежливо.

Борец с мафией опять делает какие-то собственные выводы, судя по ожившему в глазах энтузиазму:

— В свои семнадцать вы можете оказать стране неоценимую помощь. На вашу предыдущую ремарку: наша организация может о-очень здорово помочь вам на вашем жизненном пути. Обсуждать конкретные пункты я прямо сейчас не готов, но в случае вашего принципиального согласия…

Следующую пару минут под его речитатив обдумываю, что сказать. Точнее, как.

— … Итак? — договорив, незваный визитер без затей повторяет рыбий взгляд и для разнообразия украшает его подобием скупой улыбки.

— Для меня на первом месте — моя личная безопасность, — чистая правда, если что.

— Справедливо, — подполковник ожидал чуть иного и слегка озадачивается, поощряюще поднимая бровь.

— Мне семнадцать, — он сам с этого начал. — Соответственно, я не являюсь совершеннолетним.

Озадаченность взрослого сменяется лёгкой тревогой.

— Любые наши договоренности, если на школьных уроках основ права нам не врали, будут недействительными. — Теперь паузу делаю я. — Если они не подкреплены разрешением моих законных представителей. Единственное или почти единственное исключение — поступление в ВУЗ или устройство