Глава 20

В машину красиво сажусь при помощи шефа и после длительной фотосессии в обнимку. Это Демид требовал нас сфотографировать в разных ракурсах и позах, чтобы, значит, мне было из чего выбрать фото для блога. Под конец позы прям совсем разные были, и некоторые совсем уж на грани приличий, где я оказывалась вплотную между Громовым и его яркой машиной.

Сердце так стучит, что кажется сейчас выпрыгнет из груди, взбудоражена, смущена. Лишний раз повернуться и посмотреть на Демида после этой фотосессии просто не могу.

Чтобы отвлечься, успокоиться и сделать вид, что очень занята, а не смущаюсь, как девочка, решаю заняться блогом, пишу “праздничный” пост откровение. Настала пора показать себя, и, получается, еще и свое сопровождение. Я Громова ведь не просила, но он сам проявил инициативу, да и фото в одиночку у меня нет.

Ладно, надо выбрать фото. Листаю то, что наснимал Артем и понимаю, что не могу выбрать. Каждое фото мне нравится и просто идеально. Несколько выложу, что уж поделать. Но, конечно, не те, которые на грани. Их на карусель обоев заблокированного экрана, на рабочий экран поставить не смогу, потому что там мой шеф на фоне заката.

Стоило выложить новый пост, и страничку буквально порвали комментариями. Еду, улыбаюсь, как дурочка, читая о том, какой мой бывший-изменщик идиот, какая я красотка, какой мужчина рядом идеальный. Попадаются комментарии с вопросами, что если я такая красавица, то насколько красива должна быть сестра, чтобы к ней уйти?

Смущенно признаюсь, что не такая уж и красавица в обычной жизни, это все макияж, платье и в целом образ. Обещаю потом выложить и себя обычную на даче с козочками для сравнения.

Все, хватит на сегодня сетей. Убираю телефон.

— Скоро приедем, — говорит Демид, заметив, что я закончила. Включает музыку громче.

Ух, как все-таки волнительно. Внутри все так и сжимается.

Замечаю, что впереди нас едет чей-то свадебный кортеж. Демид втапливает педаль газа так, что меня вжимает в кресло, и мимо кортежа мы пролетаем так, что я ничего толком не успеваю рассмотреть.

И вот, мы подъезжаем ко входу в банкетный зал. В входа на удивление много людей, но подъезд ко входу чист, машин нет.

Громов на скорости подъезжает, круто паркуясь прямо возле моих родителей, стоящих впереди толпы, лихо, резко тормозит тормозит с громким визгом тормозов.

Родители держат в руках нарядный каравай. Рядом с ними, но чуть позади разряженная тетушка Элина.

Поначалу люди явно не понимают, что вообще происходит, откуда эта оранжевая машина и зачем здесь встала. На лицах легкое недоумение, хмурятся.

Затем, первым, из машины, выключив неприлично громкую музыку выходит мой великолепный, нарядный и идеальный шеф. Лица людей начинают вытягиваться.

Босс обходит машину, открывает мою дверь и подает мне руку.

Выхожу очень медленно, плавно. Сначала одну ножку в золотой туфельке, вторую. Выхожу со спокойной, уверенной и радостной улыбкой. Спокойствия на самом деле не чувствую, но никто сегодня этого не заметит.

Все, на гостях лица нет, глаза выпучены, и сейчас вылетят из орбит. Полнейший шок и непонимание.

— Марианна? — неуверенно произносит тетя.

И тут нас нагоняет тот самый кортеж. Водитель первого лимузина как-то так испуганно, коротко бибикнул, прося уступить ему место.

Демид делает вид, что не понимает, что сигналят ему и не двигается с места, чтобы сесть обратно в машину и уступить место лимузину для торжественного въезда. Громов все, он приехал, машину припарковал, и больше его ничего не волнует, похоже.

Немая сцена и заминка продолжается до момента, как из лимузина, громко хлопнув дверью, злой фурией выскакивает сама невеста.

— Да какого хрена?! Почему не едем, а?

Кристина, впрочем, тут же и видит препятствие. Челюсть сестры отвисает, и это не буквально. Рот открыла, глаза выпучила.

Следом из машины выходит жених. Максим не кричит, лишь окидывает взглядом толпу, оранжевую машину, меня… взгляд задержался на подольше, прошелся с ног до головы, затем перекинулся на Демида. На скулах жениха заиграли желваки. Подошел к водительскому месту, сказал что-то в открытое окно водителю лимузина, и авто уехало парковаться на другое свободное место в стороне, вслед за ним и машины кортежа, а жених, подходит к Кристине и тащит ее как на буксире в сторону родителей, а она начинает упираться и ныть, что хотела подъехать красиво. В голосе слышится зарождающаяся истерика.

Ой, они же прямо сюда сейчас подойдут.

— Мам, пап, привет, я приехала, как вы и настаивали. Ну, не будем вам мешать встречать молодых.

Предупреждающе сжимаю руку Демида и обращаюсь уже к нему.

— Здесь такой красивый банкетный зал, сама выбирала. Пойдем покажу.

— Конечно, милая, — отвечает Громов, смотрит еще так показательно ласково-влюбленно, и послушно идет вместе со мной.

Ни в какой банкетный зал мы, конечно, не пошли, отошли, встав в стороне от остальных, наблюдаем.

Молодые дошли. Заминка. Никто не знает, что делать, все почему-то озираются на нас с Демидом. И тут из-за спин присутствующих появляется запыхавшаяся тамада, на ходу поправляя одежду. Опоздала, видимо. Ведущая шумная, прям такая разбитная. Я выбирала дорогого тамаду-мужчину, от его услуг успела отказаться, и, видимо, его не сумели перенанять или не смогли. Трат на свадьбу скорее всего осталось немало, у Кристины денег вообще нет, она не работает, запасы Макса тоже, видимо исчерпались, а у них там еще траты на ремонт, больницы. Наверняка Кристина и медовый месяц хочет хорошо провести.

Под вопли тамады, молодые откусывают от каравая. Там что-то кричат про традицию, что кто больше откусит, тот в семье и главный. Максим кусает формально и быстро, на лице отстраненное выражение. Лицо Кристины кислое, выражает крайнюю степень недовольства. Молодые не столько на каравай, сколько на нас с Демидом поглядывают. Тем не менее, Кристина откусила от каравая приличный такой кусьманище и тут же заглотила. Может так сильно хочет в семье главной быть, а может не кормили ее.