Да не боись, Паша, сейчас тебе что ни будь подберем. По правде говоря, информация была по нашему району у местных оперов была, не особо вкусная - пара мелких краж, путем, так сказать, совместного распития, и не факт, что официально заявленные, в придачу к ним, грабеж из той же категории. Я, конечно, добросовестно записывал данные, но, честно говоря, потраченных на «пузырь» денег становилось жалко. Что, не то? - сочувственно покивали опера: - Слушай! Мы недавно вашему Князеву информацию сливали, но мне кажется, ему не до этого было. А сейчас и подавно... - Что за информация? - мне не хотелось развивать тему группы Князева, но предпенсионеров было не остановить. Порассуждав минут пять, о том, что времена настали лютые, если честный человек не может в "кабаке" спокойно водочки выпить, чтобы не быть подстреленным, опера, наконец, вспомнили обо мне. - А, с тобой еще... Записывай, Паша. Сидел на ИВС на прошлой неделе за тяжкие телесные повреждения, нанесенные собутыльнику на почве взаимного неуважения, Попов Николай. И, в качестве вечерней байки-страшилки, рассказал как-то оный Николай, как с корешем своим лазили они зимой по погребам и вскрыв один из погребов, обнаружили там, среди банок солений и ларя с картошкой еще и мертвую женщину. И его кореш, который спускался в темноту подземелья и обернувшись от лестницы, увидел в полуметре от себя безжизненные глаза покойницы, до того испугался, бежал из этого погреба до самого дома, с отвисшими и вонючими штанами, да еще, после этого, отказывался спускаться в другие погреба, когда егоНиколай через неделю уговорил снова выйти на «дело» - наверху добычу принимал, а в низ спустится – категорически отказывался. - А где погреб то этот, хоть примерно, находится? - я скептически скривился - погребами наши граждане увлекались самозабвенно, роя и оборудуя подземные кладовочки на любом свободном участке, что находили возле своего дома. - Ну как тут узнаешь? - мои собеседники пожали плечами:- Сказал, что место страшное по ночам, где то у химзавода. - Ну ладно, и на этом спасибо... -Я собрался отклоняться, но в последний момент остановился на пороге кабинета: - Мужики, а наш опер из группы Князя не у вас содержится? - А ты знаешь, что нам дали указание, кто опером по этому делу интересуется, тех из ИВС не выпускать, и докладывать в областное управление о таких интересантах? – сразу стали серьезными мужики. Пока я раздумывал, чем мне грозит очередной залет, эти два скучающих шутника снова заржали, как кони, после чего сообщили мне, что опера из группы Князя они в глаза не видели, к ним его не "спускали" и официально не задерживали.

- Значит будем искать. – я задумчиво попрощался с коллегами и покинул это мрачное заведение в смятении чувств – мне срочно нужна была информация от Руслана.

Локация – Дорожный район, окрестности Химзавода.

Химзавод в Городе, как и многие другие производства, появился в лихую военную годину, в процессе эвакуации. Только чрезвычайными военными обстоятельствами можно объяснить, что жутко опасное химическое производство, выпускающую десяток видов смертельно опасной дряни, разместили в самом центре Города, снеся для этого парк культуры и отдыха «Хвойный». С точки зрения транспортной логистики может быть и правильно – с одной стороны земельного участка рельсы Транссиба, с другой стороны – автомагистраль и краны речного порта, но вот местным жителям позавидовать было трудно. Правда с началом перестройки аборигены свое «фи» наконец-то сказали, завод стал закрывать самые опасные производства и соответственно, хиреть, но все это была предварительная лирика. Драматизм ситуации был в том, что обойдя огромную территорию комбината я не нашел ни одного жилого дома или погреба. Или привязка к месту была неточная, тогда информация для меня бесполезна, или… Я даже не стал обдумывать, что за «или», а махнув на заводской забор рукой, двинулся в сторону переходного моста по улице Вождя рабов. Выйдя на мост, возносящийся над стальной магистралью Транссиба, я остановился, чтобы оглядеть открывающуюся вокруг красот, но, тут-же заспешил обратно – за стоявшим недалеко двухэтажным бревенчатым домом, довоенной еще постройки, я увидел людей, возящихся у… погреба.

На мою удачу, на небольшом закутке, зажатом меду домами «поселка речников» и железной дорогой вклинились два десятка погребов, выкопанных в один ряд. И второй моей удачей было то, что через несколько дней начиналась календарная осень и мне не пришлось искать владельцев подземных хранилищ – здесь их крутился с десяток, готовивших закрома к засыпки картошки.

Я подошел к пожилой женщине, что принимала из погреба мусор и остатки прошлогодних овощей, который ей снизу подавал хмурый парень лет восемнадцати, которого, явно, бабушка, подписала на скучную и грязную работу.

- Добрый день. – я откозырял: - Вопрос до вас имеется, дама. Не подскажите, ваши погреба по зиме не вскрывали?

- Ой, лышечки! – женщина всплеснула руками и заголосила: - Смотри, Мишка, как работать надо! И года не прошло, как милиция заявилась. Конечно, касатик, вскрывали, я январе еще. Восемь погребов вскрыли за ночь, двое ваших приезжали, снег попинали и сказали, что дело темное и мало раскрываемое. А через две недели Нинка Столярова у кинотеатра «Виктория» у тетки, что соленьями напротив «Универмага» торгуют, узнала заготовки свои – ей зять из Германии крышки с картинками, на банки закатывать, привез… Чего бы путного привез, а то крышки! Себе и машину германскую пригнал, и телевизор с «видиком», и посуду красивую, как из музея, а теще – крышки. Я говорит, мама, купил вам самое для вас подходящее. И Нинка у женщин, что там постоянно торгуют, узнала, что тетку с Нинкиными крышечками, зовут Наталья Попова. Мы к участковому подошли, он все записал в свою книжечку, сказал, что разберется. И где ваш участковый? Или он по зиме чего-то не записал, прислал тебя уточнить? Так у тебя, вроде, звездочек поболи, чем у него будет…

- Я, уважаемая гражданочка, не знаю, как ваше имя отчество, к вашему участковому отношение имею, примерно, как вы пенсионерка к другому пенсионеру – нам просто из одного