сделать так, чтобы это были выборы в стиле Чикаго, а не Мексики" - имея в виду репутацию Чикаго в плане избирательных махинаций, которая выглядела мягкой по сравнению с открытым однопартийным правлением в Мексике. 16

Все это - создание нового публичного имиджа, организация встреч на высшем уровне в Вашингтоне, руководство выборами - на бумаге выглядело как выигрышная стратегия. И вполне возможно, что так оно и было, позволив Манафорту успешно прикарманить еще одного диктатора. Но в планах Манафорта не был учтен один фактор: самого Маркоса. В день выборов Маркос развязал волну запугивания избирателей в "грандиозных масштабах", начиная с удаления тысяч имен из списков избирателей и заканчивая избиением работников избирательных участков. Газета Los Angeles Times даже сообщила, что "люди в масках стреляли из винтовок М-16 по калекам и монахиням, пытавшимся охранять избирательные участки". 17.

Несмотря на дождь критики после голосования и на то, что вдова Акино явно пользовалась поддержкой большинства, Маркос заявил о своей победе. Это было "массовое мошенничество", как сказал один из местных жителей. 18 Но Маркос заявил о своей победе не один. Пока филиппинский диктатор "забаррикадировался в президентском дворце", команда Манафорта "неоднократно лоббировала" союзников в Вашингтоне, обнаружил журналист Кеннет Фогель, работая "над увековечиванием идеи, что... Маркос одержал победу". 19 Поскольку Маркос заперся в своем поместье, Манафорт мог стать его человеком - и его рупором в Вашингтоне.

Поначалу Белый дом, казалось, поддержал заявления Манафорта и Маркоса , объявив о предварительной поддержке своего ослабевшего союзника. Но поскольку ежедневно появлялись подробности жестокости Маркоса на выборах, а также новые сообщения о том, что доверенные лица режима расправляются как со священниками, так и с "параплегиками в инвалидных колясках", игнорировать мошенничество стало невозможно. 20 В конце концов администрация Рейгана изменила свою позицию. Маркос понял намек и быстро бежал из страны.

Формально Манафорт подвел своего клиента. Маркос был лишен власти и находился в бегах, его диктатура, длившаяся десятилетиями, рушилась за его спиной. Но во многом в этом не было вины Манафорта. И союзники Маркоса, похоже, это признавали. Вскоре после бегства жена Маркоса, наконец-то оторвавшись от своей разросшейся коллекции обуви, напрямую поговорила с Манафортом по телефону. Она "горячо поблагодарила Манафорта за его услуги", как сообщает Politico. 21 Она знала, что он сделал все возможное, чтобы удержать ее мужа у власти, все возможное, чтобы Маркос продолжал грабить филиппинцев еще долгие годы.

Со стороны Манафорта тоже не было никаких обид. В конце концов, он и его команда заработали миллионы на обслуживании таких клиентов, как Маркос, помогая им вступить в светлую и многообещающую эпоху после окончания холодной войны. Действительно, самые клептократические лидеры мира раз за разом нанимали Манафорта. Сухарто, например, обвиняли в том, что он награбил у индонезийцев до 35 миллиардов долларов. Маркос якобы присвоил себе до 10 миллиардов долларов филиппинцев. Мобуту якобы украл у граждан Конго 5 миллиардов долларов, аналогичная сумма была приписана Абаче. По данным Transparency International, эти деятели были четырьмя самыми коррумпированными политиками конца XX века, расхищавшими бюджеты на здравоохранение, инфраструктуру и образование. И все они использовали часть этой корысти для финансирования одного общего для них человека - Манафорта. 22

В 1990-х годах Манафорт и его коллеги сидели на широкую ногу. В Вашингтон хлынул новый поток диктаторских клиентов, которые искали лоббистские и консалтинговые таланты Манафорта, стремясь освоить новую геополитическую территорию. Соединенные Штаты оставались единственной сверхдержавой. И многие по обе стороны политического раскола Соединенных Штатов были рады распахнуть двери Америки, открывая новую эпоху глобализации, интернационализированного капитализма, который якобы обогатит всех нас - и якобы поможет распространить демократию в процессе. Зачем беспокоиться об иностранных лоббистах? Зачем позволять таким досадным вещам, как правила и прозрачность, особенно когда речь идет о таких фигурах, как Манафорт, вставать на пути к наступающему золотому веку Америки?

Официальные лица, разумеется, не видели никаких причин. Клиенты продолжали стекаться к Манафорту, наводняя его своими клептократическими богатствами и наблюдая, как он открывает двери в Вашингтоне. Но на фоне наплыва диктаторов, ищущих лоббистской помощи, произошли два события, которые должны были заставить Манафорта и его коллег задуматься. В то время как Соединенные Штаты торжествовали, а режимы спешили использовать американских лоббистов, чтобы оставаться в благоволении Вашингтона (и у власти), два противоположных элемента начали проявлять интерес к развивающейся иностранной лоббистской индустрии.

Первой группой было гражданское общество. Это были американские некоммерческие и неправительственные организации, которые действительно были заинтересованы в стремлении к демократии, а не только в риторике. В условиях, когда посткоммунистические и постколониальные государства трещали по швам, а новые режимы посылали своих представителей в Вашингтон и заявляли, что они "переходят" к демократии, американские группы гражданского общества хотели поближе познакомиться с тем, насколько серьезны эти новые правительства, и как в процессе они на самом деле получают доступ к американским политикам.

Одна из групп, в частности, Центр общественной честности (Center for Public Integrity, CPI), в 1992 году решила обратить особое внимание на то, какую роль играет зарождающаяся индустрия иностранного лоббирования. Они знали, что эти лоббисты стали выступать в роли подручных "переходных" режимов, предоставляя им платформы, без которых они раньше обходились. Но то, что они обнаружили, повергло их в шок.

На почти ста страницах CPI подробно описал то, что он назвал "лобби пыточников". В каждом конкретном случае - в каждом режиме, который утверждал, что "начал долгий и трудный марш к демократии", - правительства, погрязшие в "угнетении и нарушениях прав человека", находили в Вашингтоне желающих соотечественников, готовых отмыть их репутацию за кругленькую сумму. Такие разные страны, как Кения и Перу, такие предполагаемые партнеры, как Марокко и Египет, даже такие союзники, как Турция и Израиль: все они нашли лоббистов в Вашингтоне, чтобы выполнить их просьбу, несмотря на то, что нередко сталкиваются с проблемами в области прав человека. И сделали они это на двухпартийной основе. Как выяснил ИВК, "многие из иностранных агентов, представляющих страны, не соблюдающие права человека, являются вашингтонскими инсайдерами, имеющими связи как с республиканцами, так и с демократами в Конгрессе и исполнительной власти". 23

Но и это еще не все. Как выяснил ИВК, "американские налогоплательщики косвенно поддерживают деятельность лоббистов, юристов и фирм по связям с общественностью, которым платят... за представление иностранных интересов" - в том числе тех, кто "постоянно нарушает права человека". В отчете проливается суровый свет на то, как эти режимы перенаправляют американскую финансовую помощь - деньги, полученные непосредственно от американских налогоплательщиков, - на финансирование