— А ты разве не голодна?

— Мира, мы собираемся за столом не ради еды, — закатила глаза Дора.

— Почему?

— Потому что в этом доме простых ужинов не бывает, — недовольно объяснила она и, надевая голубое короткое платье, приказала. — Собирайся!

Я подчинилась.

Примеряя облегающее платье с длинными рукавами и тоненькой застёжкой на спине, я возрадовалась, что ростом ниже близняшек сантиметров на двадцать, ибо в противном случае длина сего изделия не позволила бы мне показаться перед родителями подруги. Наверно, Дора отобрала для меня свой самый скромный наряд: без выреза, из плотной ткани и, благодаря моим коротким ногам, по колено.

Собрав мои волосы в высокий хвост, Дора чуть-чуть подкрасила мне глаза и поделилась матовой нюдовой помадой. Позаимствовав у подруги кожаные туфли-лодочки на тонком каблуке, я осталась полностью довольна своим внешним видом. Вспоминая неудачный опыт на балу, я выпустила кулон, завершая образ, — не хочу, чтобы кто-то снова решил, что я бросаю вызов светскому обществу, тем более родственники Доры. Теперь точно всё.

Подруга наводила красоту ещё целый час, скупо делясь информацией, которую мне стоило усвоить, прежде чем я сяду за стол. Да уж, к такому мероприятию нужно готовиться за неделю!

Отец девушки, по совместительству мэр Тормута, человек консервативных взглядов, безжалостный рационалист, ставящий имя и достоинство своей семьи выше желаний её членов.

Мать, создающая впечатление мягкой, чувственной и покорной женщины, готовой стать посредником в любых делах, обладала ещё более твёрдым стержнем, чем её муж. Поэтому за столом мне предпочтительно молчать, изредка отпивать из стакана воду и сохранять на лице маску приятного спокойствия.

По дороге в гостиную я старалась улыбаться, шутить и разряжать атмосферу, но подруга не реагировала: кажется, ей была не нужна маска безмятежности — она с ней родилась. Только у высокой двустворчатой двери Дора притормозила, приложила палец к губам, напоминая не произносить ни слова, вдохнула посильнее воздух, задрала подбородок и вошла.

Гостинная сверкала великолепием. Тёмно-зелёные стены и мебель из красного дерева выгодно сочетались. За огромными окнами открывался потрясающий вид на центр города. Посередине комнаты находился длинный, массивный обеденный стол, во главе которого восседал подтянутый желтоволосый мужчина, отец близняшек. По правую руку от него чинно потягивала белое вино его жена, а рядом с женщиной пустовали два места, которые мы с Дорой поспешили занять.

Едва слуга задвинул за нами стулья, я принялась жадно рассматривать лица, присутствующих на ужине. В основном за столом сидели незнакомые мне мужчины средних лет — вероятно, чиновники — и всего пару женщин, не считая меня, Доры и её матери.

— Прости, друг, задержался, — раздался знакомый голос за спиной.

Машинально оглянувшись, я увидела Господина Арона, протягивающего хозяину дома руку. За ректором в гостиную мрачно вошёл Макс. Я поспешила отвернуться и уставилась в тарелку с салатом — аппетит отбило напрочь. Придётся следовать инструкции Доры: молчать, пить воду, а вот про спокойствие можно забыть.

— Ро́мул, у вас сегодня особые гостьи, — обратился Макс к отцу Доры, будто специально садясь напротив меня.

— Да, познакомься, моя дочь Дора и её подруга… — моё имя мужчина не знал, потому я бесцеремонно подала голос.

— Мира.

— Приятно познакомиться, — усмехнулся Макс.

— Арон, дорого́й, ты не против, если девочки завтра немножечко опоздают. Я знаю, у вас жёсткие правила, но я так скучала по дочери, — защебетала мать Доры.

— Для тебя, Вие́ра, всё что угодно, — улыбнулся ректор.

Приторно-сладкая атмосфера вечера нервировала. Интересно, аристократы всегда говорят, будто вот-вот растекутся, как кисель по поминкам, или сегодня мне так повезло?

— Не стоит опоздание спускать с рук! — обратился Ромул к Господину Арону. — Барышень их возраста надо держать в ежовых рукавицах. Вот я…

— Ромул, — мягко одёрнула его жена. — Наша дочь способная, послушная ученица, дай ей каплю свободы.

— Да, дорогая, ты права, — согласился Ромул. — Арон, поведай-ка об успехах моей старшенькой.

— Друг, не хочу тебя обидеть, но сказать нечего, — начал ректор.

Мать Доры демонстративно от удивления вскинула брови, а отец нахмурил лоб. Господин Арон продолжил:

— Её имя не упоминалось ни в одном из еженедельных отчётов преподавателей, — а после паузы добил, — ни в плохом ключе, ни в хорошем.

Преподаватели каждую неделю пишут отчёт — что за ерунда?! Ещё Макс так пристально смотрит — надо выпить воды и не подавиться.

— Всё дело в направлении, — меня отвлёк голос Виеры. — Какие успехи могут быть на Воздухе?

— Она сама выбрала эту стихию, — ответил ректор так, будто Дора не сидела с ним за одним столом.

— Это всё ваш глупый договор, Ромул! — прощебетала мать Доры, повышая тон. — Если бы ты не хотел проучить Кору, то старшая пошла бы на Воду!

— Папа, это правда? — разбавил спор острый вопрос Доры.

Повисла неловкая пауза.

— Да как ты мог?! — голос Доры дрогнул. — Из-за тебя Кора не учится там, где мечтала, а я…

— Молчать! — прогремел хозяин дома. — Не доросла ещё мои решения обсуждать.

— Если бы у нас была возможность выбирать, где учиться, то всё было бы по-другому, — парировала Дора.

— У тебя она была! — взревел Ромул.

— Но не у Коры! — запищала подруга.

— Господа! — одним словом закончил конфликт Арон. — Дело не в направлении, а в приложенных усилиях. Например, усердие мисс Миры на этой неделе отметили сразу четыре преподавателя.

Все безмолвно сидящие за столом мужчины оживились и одобряюще закивали, а ректор продолжил:

— Более того, в среду ей назначена повторная проверка, пройдя которую Мира сможет изучать дополнительную стихию. Ромул, твои дочери тоже могут прийти.

— Ай, дипломат! — расплылся в улыбке Ромул. — Ну, дипломат! Ей-богу! Если ты переведёшь дочек, буду только рад. И, правда, сколько можно их на позорном направлении держать?

Присутствующие одобрительно захихикали.

— Не переведу, — холодно подчеркнул ректор. — Но выдам двойной диплом.

— Называй как хочешь, — отец Доры окончательно смягчился и поднял бокал за предстоящий экзамен близняшек.

После третьей стопки мэр обратился к Доре:

— Учись, Дорка, у подруги своей! Сама поступила, без покровительства, ещё и дополнительную стихию выбила, а ты… — он махнул на неё рукой.

— Что я? Я просила твоей протекции? — не смогла промолчать Дора.

— А ты думаешь, что без меня ты этот экзамен сдашь? — взревел отец.

— Не сомневайся, — прошипела подруга, но её никто не слушал.

— А не сдаст, замуж выдам, — хохотнул мэр. — Девке шестнадцать уже, а невестой ещё не представлена.

— Ромул, — с нажимом обратилась к мужу Вие́ра, но тот её не заметил.

— Ру́ди! — обернулся мэр к одному из пожилых чиновников. — Как тебе моя Дорка?

Сидящий по левую руку от хозяина стола полулысый, сальный, краснолицый мужчина похотливо облизнулся и сказал:

— Хороша! Дирако́н за