— Хорошо,— кивнула Елена Андреевна.— Читай, мы внимательно слушаем.

Рогоносов несколько секунд покопался в своем смартфоне, а затем вдохновенно начал, запинаясь на каждом слове

Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали.

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь — как запущенный сад,

Был на женщин и зелие падкий.

Разонравилось пить и плясать

И терять свою жизнь без оглядки.

    Жанна со вздохом прикрыла лицо ладонью. Это было выше её сил. Мало того, что от месячных противно ныло в низу живота, так ещё и от идиотского исполнения ненавистного стихотворения у неё разболелась голова. Всякое желание идти к доске пропало само собой. Хотелось только, чтобы урок закончился побыстрее. Вообще хотелось бросить всё, уйти из школы и сидеть дома, завернувшись в одеяло. Выпить обезболивающее и собирать кубик Рубика, пока всё не закончится.

    До Маяковского они так и не дошли. Лайка поставила страшно довольному Носорогу четвёрку и продолжила рассуждать на тему творчества Есенина. Ивова уронила голову на сложенные руки и, закрыв глаза, дожидалась звонка. Она забыла взять с собой в школу таблетки и теперь мучительно соображала, у кого с собой могло быть обезболивающее. Когда урок закончился, с трудом поднялась и спросила таблетки у Светы, потом у Вероники. У обеих лекарств не оказалась, и тогда Жанна, от безысходности решила спросить у Лайки. В кабинете должна же быть аптечка хотя бы с «Но-Шпой» или анальгином.

    Возле учительского стола с дневником топтался Рогоносов, видимо, страшно довольный собой. Жанне показалось странным столь внезапное рвение к литературе. Елена Андреевна поставила ему четвёрку и расписалась, но парень не отошёл, а вместо этого спросил:

— А можно спросить за сочинение, ну которое вчера на дополнительном писали?

— Подожди, Саша, я вчера была занята и ещё не успела всё проверить,— виновато сказала учительница.— Не помню, смотрела твоё или нет. Могу сейчас глянуть.

    Она потянулась к ящику стола, но в этот момент обратила внимание на стоящую рядом Жанну и поинтересовалась:

— Ивова, ты что-то хотела?

— Да, Елена Андреевна! У вас случайно нет какой-нибудь обезболивающей таблетки, голова что-то просто раскалывается с утра.

— Пить меньше надо,— ехидно оскалился Носорог, но тут же осёкся, наткнувшись на строгий взгляд Лайки.

— Я сейчас посмотрю, но, по-моему нет,— честно призналась учительница и потянулась за сумочкой.

— У меня «Темпалгин» есть. Может, он тебе подойдёт? — спросил неожиданно подошедший сзади Миша.

    Жанна обернулась и вызывающе взглянула на парня. Не хотелось принимать его помощь, но выбора не оставалось: боль усилилась, а в аптеку бежать далеко. Ивова неуверенно кивнула, Миша мигом извлёк из рюкзака пачку зелёных таблеток и протянул ей.

— Елена Андреевна, я тоже хотел насчёт сочинения спросить,— сказал Миша, пока Жанна поспешно давилась таблеткой.— Мне очень интересен результат.

— Так, с двумя работами я за перемену точно не разберусь! — строго сказала учительница.— Приходите после шестого урока, я как раз уже всё проверю и подробно остановлюсь на ошибках. Ещё одно дополнительное занятие будет послезавтра, там всё вместе будем разбирать.

    Миша кивнул и поспешил вслед за Жанной, которая уже направилась к выходу из класса. Саша между тем остался на месте и переминался с ноги на ногу, ожидая, пока одноклассники покинут кабинет.

— Ты что-то ещё хотел? — поинтересовалась Елена Андреевна.

— Ну да, как бы спасибо сказать,— кивнул явно смущённый Носорог.— Ну за то, что вы бате вчера звонили. Он, короче, реально прифигел с того, что ему со школы звонят, но к директору на разборки не вызывают. Аж рот открыл с удивления, правда.

— Я рада, что смогла тебе помочь,— улыбнулась Лайка.— Ну что, купит тебе мотоцикл?

— Ну не факт как бы, но может, вообще,— ответил Саня.— Батя, короче, сказал — надо ЕГЭ подтянуть. У него какая-то идея появилась пристроить меня в институт МВДэшный — кореш у него какой-то теперь там работает, гаражом заведует или чё-то такое. Короче, я теперь буду к вам на все-все дополнительные ходить, иначе не видать мне мотоцикла, и вообще…

    Он смущённо махнул рукой, от волнения исчерпав словарный запас. Елена Андреевна очень обрадовалась, что её вчерашний очень тяжёлый телефонный разговор увенчался успехом. Она всё-таки полезла в ящик стола и извлекла стопку двойных листочков.

— Я всё-таки вчера смотрела твоё сочинение,— сказала она, протягивая парню работу.— К сожалению, пока очень плохо, если будет так же, балл сильно снизят.

— Да я понимаю,— торопливо закивал Носорог.— Я-то ж и пришёл, что чую — фигня вышла. Можно я сегодня ещё раз перепишу, на другую тему только?

— Пиши дома,— ответила Елена Андреевна.— Просто время засеки и никуда не подглядывай, а завтра принесёшь на проверку.

— Хорошо,— радостно кивнул Носорог.— Только можно вы мне тему SMS-кой пришлёте. Чтоб всё по-честному было, как на экзамене, ладно?

— Пришлю,— кивнула Елена Андреевна.— Всё будет честно!

Глава 13. Сложные времена

  Несмотря на мелкие неприятности, настроение Лены было хорошим. После долгого и мучительного разговора на кухне мама всё-таки дала денег на погашение микрозайма, и тем самым удалось избежать попадания в ещё большие долги. На этом фоне даже Сережа особо не ворчал по поводу приёзда тёщи, к тому же она привезла из деревни его любимые маринованные огурчики, закатанные с нового урожая.

— За ребятёнком хоть следите,— назидательно заявила Ольга Владимировна перед отъездом.— Сами в бардаке живете, так хоть внучку не приручайте к срачу.

    Лена рассеянно кивнула и закрыла за ней дверь. Она весь субботний вечер тщательно «вылизывала» дом к приезду матери, но и этого оказалось недостаточно. Слава богу, к этому времени успела помириться с мужем, и тот взял дочку прогуляться во двор, чем серьёзно упростил уборку.

    Тогда, в пятницу, вышла глупая ссора. По большому счёту, она сама была в ней виновата. Завела этот ненужный разговор о переезде в Москву. Для чего вообще? Наслушалась Ксению и размечталась о кисельных берегах, а тут… В целом, она просто не ожидала, что муж так серьёзно разозлится. У него то ли был тяжёлый день, то ли юркий японский эсминец уложил ему в борт три торпеды подряд — в любом случае момент для беседы был выбран неудачно. Серёжа вскочил со стула, наорал, на неё, стукнул кулаком по столу и ушёл на кухню.