— Нет, всё нормально! Пусть!

Она с ним… а это значит, что еще пока и часть меня…

За полтора года здесь ничего не изменилось, время словно остановилось. Всё так, как спроектировала Майя — легко и воздушно. Мягкий вечерний свет беспрепятственно заполняет пространство, растекаясь и обволакивая уютную гостиную. Любимые штучки, которые она с таким интересом выискивала и приобретала в поездках. Их не так уж и много и у каждой из них своё законное место. Кажется, поменяй их местами и очарование исчезнет, нарушится сама гармония.

В носу резко начинает щипать, глаза наполняются влагой, когда я провожу рукой по рамке с фото. До боли сжимаю губы. Десять лет ежедневного умопомрачительного счастья… его экстракт в чистом виде. Даже тогда, когда стало понятно, что все движется к финалу никто из нас не верил, что это может закончиться. Счастье было избыточным, но и на фоне любви Марка и Майи все равно время от времени возникали вопросы «за что нам такое счастье» и «неужели оно может длиться вечно». Как оказалось нет. У какой-то идиотки хватило совести высказать Майе в лицо, что её опасения и вызвали болезнь, а нужно было просто жить и наслаждаться. И это сказала та, которая буквально сочилась ядом и продолжает это делать по сей день, в то время как Майи с ее маленькими логичными страхами больше нет.

Прикрываю рот ладонью, стараясь успокоить дыхание. Мне повезло, что на тот момент, когда я нужна была ей больше всего, Женя уже вытащил меня из болота отношений с Волошиным и оставшиеся полгода жизни моей близкой подруги мы с Марком, приложив все свои силы, сделали светлыми и радостными, такими, какой она и была всю свою жизнь.

Стараюсь вспоминать только тёплые моменты, но память настаивает на равновесии.

Майя, забравшись на кресло с ногами, плачет, как маленький ребёнок от обиды и разочарования, все ещё очень милая и красивая. Причина? Узнав о её болезни, так называемые, подруги предпочитают дистанцироваться.

— Рин, ты представляешь, она идёт мне на встречу и я вижу как меняется её взгляд, она начинает смотреть сквозь меня, как будто я сраное приведение… Как будто меня УЖЕ нет!

Для нее я всегда находила слова поддержки, до самого конца, как и для Марка, мужчины, который любил свою жену больше жизни… Любит до сих пор. Человека, которому под силу решить любую проблему… Но ему выпала та единственная… неразрешимая… Хотя и с ней он поступил по своему, продлив жизнь любимой женщины на три года, тогда как врачи давали лишь один.

Мы мало обращали внимания на то дерьмо, которым поливали нас в тот период, самым безобидным был слух о нашей связи на глазах умирающей жены и подруги. Майя только смеялась, с иронией отмечая, что каждая мечтала бы оказаться именно в озвученном положении, а никак не в роли утешительницы.

Ушла она так же легко, как и жила, Марк позаботился и об этом. Холод пробегает по спине, заставляя поежиться. Я видела и другую смерть. Смерть человека, который стал моим наставником и научил всему тому, что сейчас я успешно использую в работе, благодаря чему стою над большинством. Его уход стал для меня шоком и именно шоком я и объясняю то, что несмотря на все предупреждения и намеки я попала в сети Волошина… Где была моя голова? Зарыта глубоко в песок, потому что я отказывалась верить, что в очередной раз теряю близкого, ставшего практически родным и заменившего мне отца человека. С Майей я уже была подготовленна…

— Идем, тебе нужно поесть, — мягкое касание локтя и Марк уводит меня в столовую, по потолку которой рассыпаны солнечные зайчики от нескольких светильников висящих на стенах.

— Как ты? — задаю вопрос на который, кажется, уже никогда не получу позитивного ответа.

— Терпимо. Купил дом. Мне нравится. Не так как здесь, но тоже неплохо, — придвигает мой стул, помогая расположиться поудобнее.

Горничная быстро раскладывает еду и покидает столовую. Есть не хочется, но с него станется держать меня за столом, пока я не доем всё.

— Знаешь, Регина, — начинает без предисловий, — в тебе я не сомневаюсь, ты сможешь выдержать всё. А вот Герасимов?.. Из того, что знаю о нем я — он ценит покладистость и лояльность по отношению к себе, и это мягко говоря. Мне вообще сложно представить тебя с ним… Да и учитывая твой… опыт, если он хотя бы…

— Марк, — перебиваю, желая прекратить то, о чем вещает мне каждый вто… да, нет, каждый! — можешь не волноваться, я вполне адекватна и, думаю, смогу принять это решение самостоятельно.

— Да я ведь и не спорю, сможешь… История с невестами… о ней я тоже в курсе, их мамаши постарались и если со Степановой можно спокойно все уладить, то Найденова с тебя не слезет. Не хочешь скандала, а тебе это сейчас вообще ни к чему, устрой им эти долбанные смотрины.

Да… именно так! Мне нужно разобраться с текущими делами, как в общем-то я и планировала, пока прошлое не ворвалось в мою жизнь, решив сделать начало нового года поистине незабываемым.

— Регина, и ещё, — цепляет взглядом, не позволяя отвести глаза, — моё предложение… то, которое я сделал тебе полгода назад, все ещё в силе… — протягивает руку, поймав мои пальцы и слегка их сжимая. — Тебе достаточно просто сказать «да».

Предложение… Да, согласие избавило бы меня от массы проблем возникающих у незамужней женщины вращающейся преимущественно в обществе мужчин, при этом я осталась бы полностью свободной.

— Никто не посмеет даже косо взглянуть на тебя, — сжимает руку сильнее, приподняв ее выше и быстро касаясь губами.

Во всем этом нет даже намека на влечение, просто дружеское участие. Это знаю я и это знает он. Для всех остальных это будет выглядеть, как подтверждение тех самых слухов, но никто действительно не посмеет пикнуть. Марк с пользой провёл последние полтора года, его положение и влияние не только укрепились, но и заметно возросли, а ведь и раньше он был не последним человеком в правоохранительных органах.

— Марк… — в моем голосе звучит очевидная интонация.

— Не торопись! Не знаю, во что выльются ваши отношения с Герасимовым, но имей в виду, после того, как Рудов объявил о помоловке, ты автоматически вышла из-под его защиты… Пусть и сомнительной, — намекает на приписываемый мне статус его любовницы. — Ну, и давай будем честными, опасались в вашем случае не Евгения Егоровича… а Егора Андреевича, хоть отношение к вам он имел лишь опосредованное и все же родная кровь — сильная штука. Я к тому, — опять мягкое пожатие руки, — что ты всегда можешь на меня рассчитывать в более серьезном плане.

Говорит, а мне до безумия хочется, чтобы рядом с ним была та, которая сможет хотя бы чуть-чуть отогреть. Никто и никогда не сможет сравниться с Майей… Но видеть его таким… больно… и даже страшно…

Летом, когда Марк предложил быть вместе официально, я посчитала это выражением благодарности и помощью с выведением моей деятельности на более высокий уровень, однако, как оказалось, моё одиночество напрягало его не меньше.

Одиночество… Закрываю глаза, пытаясь восстановить в памяти ощущения его отсутствия… тогда… рядом с НИМ… Резкий глубокий вдох, чтобы пропихнуть воздух в лёгкие.