– Есть необходимость в рамках уголовного расследования.

Паспортистка с неохотой отперла замок в свой кабинет, прошла вперед:

– Ну?

Сыщик прикрыл за собой дверь, отгораживаясь от любопытных ушей дежурного.

– Мне необходимо просмотреть архив заявлений о смене имен и фамилий.

– В сейфе все закрыто, – буркнула несговорчивая женщина.

– Вы мне дайте ключ, я как закончу, верну вам. Могу домой занести, чтобы вам тут не сидеть.

– Так не положено, – снова раздался резкий отказ. – Вы напишите запрос, а я найду нужную вам информацию и отвечу на фирменном бланке.

– Послушайте, речь идет о серьезных преступлениях! Сами понимаете, у меня есть необходимые полномочия. Мне нужно просмотреть архивы сейчас. – Лев протянул ладонь. – Давайте ключ, покажите, в каком из шкафов документы.

– А я ключ дома забыла. – Женщина судорожно сглотнула.

У Гурова закралось подозрение, что паспортистка что-то скрывает, так как у нее находилась причина за причиной, чтобы не пускать его к документам.

– Поехали к вам домой, – предложил он. – Заберем ключ, я при вас открою сейф с документами. Хотите, со мной в кабинете будете присутствовать.

– Ой, что-то давно им не пользовалась. Сразу и не найду, где он лежит.

– Пускай ваш сын принесет, здесь же рядом, десять минут идти. Чего вас гонять туда-сюда.

– Вспомнила, потерялся же ключ. Еще перед Новым годом, а я не нашла в городе мастера, чтобы открыть сейф.

– А начальству писали докладную записку?

– Да какая записка, – махнула рукой женщина, она по-прежнему сжимала и разжимала в кармане кулак. – Перед Новым годом у меня отчет за отчетом, не до ключа было.

– Где запасной ключ?

– А его и не было никогда, я тут сколько работаю, никогда второго ключа не имелось.

– А вы понимаете, что это уголовная ответственность? Утрата государственного имущества, небрежное отношение к профессиональным обязанностям – это как минимум.

– Да что вы прицепились с этим ключом? – перешла на повышенный тон паспортистка. – Что там такого важного в этих бумажках? Вы спросите, я про кого хотите все расскажу. Я тут выросла и про всех все знаю.

– Расскажите про детей Марии Пироговой, – сдался Гуров. Впрочем, отметил для себя: надо бы выяснить, что там с этим сейфом происходит. Просто документы не в порядке или дамочку придется и впрямь к уголовной ответственности привлекать за какую-нибудь незаконную деятельность?

– Да эту историю все знают, Деревяшка грохнула мужа и свекровь. На детей отказную написала, а опекунство тетка взяла из соседнего села, Бородинского. Выросли и уехали отсюда ее дети, к мамаше носу не кажут после ее освобождения.

– Фамилию детям тетка поменяла?

– Вроде меняла, столько лет прошло. Я и не помню.

– Вы же обо всех знаете. Какую фамилию им дали при смене документов?

– Не помню я. – Паспортистка нервничала все сильнее, по лицу у нее стекали крупные капли пота.

– Да как не помните, если вся деревня Григория Головина ищет. На каждом столбе объявление, а у вас отделение полиции под боком. Какая у детей была новая фамилия, Головины?

– Не помню! – уже взвизгнула женщина, глаза у нее метались, лицо перекосило от испуга.

– Тогда приготовьте паспорт. Сейчас приглашу свидетелей и напишу протокол, что вы препятствуете ведению следствия, отказываетесь открывать сейф. – Гуров сделал шаг к двери кабинета. – Сразу и служебку на вас оформим по причине халатного отношения к хранению документов.

Но паспортистка его опередила, она рванула из кабинета, прижалась к окошечку дежурного и захрипела:

– Сердце, сердце схватило! «Скорую» вызывай мне!

Сотрудник отделения полиции выбежал из-за перегородки:

– Николавна, ты что? Сердце прихватило? Я сейчас, валидол поищу в аптечке. Звоню, звоню в «Скорую». Ты садись, садись, не стой.

Мужчина посадил паспортистку прямо на пол, оперев о стену; расстегнул ей куртку и, бросив на Гурова укоризненный взгляд, мол, ты чего, москвич, довел женщину до сердечного приступа, набрал номер «Скорой». Лев же спокойно взял запястье женщины и начал считать пульс, так как Людмила Николаевна совсем не походила на страдающую от сердечного приступа даму: цвет лица розовый, даже красноватый, пульс в норме, да и давление, судя по всему, как у космонавта, а весь спектакль устроен, чтобы не открывать злополучный сейф с документами, где женщина скрывает какую-то тайну. На крики и топот дежурного из служебного помещения вышла парочка рядовых полицейских, которые забежали погреться и выпить чаю между поисками беглеца Головина. Они подняли еще большую суматоху, попеременно таская из кабинета то стул для женщины, то тулуп, чтобы устроить ее поудобнее. Паспортистка же лежала, запрокинув голову, держалась левой рукой за грудь и стонала:

– Воздуха не хватает, дышать тяжело.

– Может, ее на улицу вытащить?

– Ты идиот, да мы ее не сможем сдвинуть. Я лучше окно сейчас открою. – Второй полицейский принялся трясти накрепко закрытые рамы. – Никак, слиплись от краски.

– Ты что творишь, сейчас стекла повылетают, – рявкнул дежурный и оттащил коллегу от дребезжащих от его напора окон. – Вот таблетку под язык, Людмила Николаевна. Очистите помещение, ей нужен свежий воздух. А вы тут галдите, дышите.

– Отдайте ключ, Людмила Николаевна. Я вскрою сейф без вас, – решительно заявил Гуров.

Но та в ответ застонала и картинно закатила глаза. В помещение уже забежала фельдшер с медицинской сумкой, она коротко приказала полицейским:

– Помогите ей дойти до машины, поедем по трассе навстречу карете «Скорой помощи».

Лев отошел в сторонку от суетящейся свиты, наблюдая со стороны, как женщину осторожно выводят из помещения и отправляют в срочном порядке в больницу. Он испытывал досаду, сначала не получилось разговорить старуху Пирогову, а теперь паспортистка разыграла целый спектакль, лишь бы не отдать ему ключи от сейфа.

– Что тут у вас творится? – пробормотал он себе под нос. Устраивать разборок не стал по одной-единственной причине: если вдруг здесь действительно что-то незаконное делается, в чем практически и не осталось сомнений, ворошить осиное гнездо Гурову не хотелось. Надо доказательства искать, а там – как пойдет.

Лев посидел в кабинете, подумал и решил, что если в сейфе лежит что-то важное, то паспортистка сегодня же попытается уничтожить улики. Воспользовавшись общей суматохой, что все вышли на улицу, чтобы усадить женщину в автомобиль, он шагнул в кабинет, открыл затвор пластикового окна и снова вышел. Теперь ему останется только изобразить свой поспешный отъезд, а как стемнеет, можно толкнуть оконную створку, залезть со стороны улицы незаметно в кабинет и устроить засаду на того, кто придет сюда срочно прятать улику из сейфа. В принципе с бо-ольшой натяжкой он имеет право на применение