— Господин директор, — прохрипел он, — прошу повторить то, что вы только что сказали.

— Я сказал, — ответил Хартнер, не прерывая заточку, — что вы движетесь на ощупь, что у вас мало источников, чтобы вести это следствие, что источники могут быть трудны для чтения и интерпретации и что я не предсказываю этому следствию успеха.

— Вы очень гибко выразились, директор, но объясните мне, что вы имели в виду, говоря «мало источников».

— Если вы ищете что-то, что в прошлом происходило в этих местах или прямо в этих зданиях, то вам нужно найти какие-то источники, относящиеся к истории этих мест, то есть какие-то архивы, — терпеливо объяснял Хартнер. — Вы сами сказали, что те архивы, которые вы изучили, относятся к началу девятнадцатого века, в — как мы уже говорили — история мест преступлений может быть намного старше, потому что касается самого старого района города. Вот почему я сказал о тонких источниках. Просто не слишком много актов от тринадцатого до конца восемнадцатого века.

— Если нет почти никаких документов, — Мок был раздражен, — то тогда где я могу найти любую информацию об этих местах или зданиях? Где бы вы их искали, как историк?

— Дорогой господин советник, — Хартнер напрасно старался скрыть нетерпение, — я прежде всего исследователь семитских языков…

— Прекратите делать из меня идиота, директор, — Мок очень ценил скромность Хартнера, не слишком распространенную среди ученых, которые не были действующими преподавателями и не могли проверить плодов своих мыслей на лекциях под перекрестным огнем студенческих вопросов. — Как человек, получивший солидное классическое образование в прошлом веке, настоящий saeculum historicum[16], вы знаете, что я отношусь к вам скорее как к полигистору, историку в Геродотовом значении…

— Очень приятно, — нетерпеливость Хартнера начала угасать. — Я попробую вам ответить на этот вопрос, но вы должны уточнить несколько вопросов. Что значит «информация о местах»? Скудное количество актов не освобождает нас от обязанности их тщательного изучения. Итак, сначала старые акты. Потом вы должны начать поиск по существу. Как в материальном или терминологическом указателе в учебнике. Но что нам искать? Вы имеете в виду какие-то легенды об этих местах? Или о владельцах этих зданий? А может, о их жителях? Чего вы ищете в этих местах?

— Еще до недавнего времени я думал, что в актах ищу преступления, которые могли бы быть вспомнены спустя годы — в тот же день месяца, когда его совершили. Убийца, убивая невинных людей, хочет, чтобы мы возобновили старое следствие и нашли преступника много лет назад. Но о каких-либо преступлениях в двух первых местах — истории третьего еще не исследовал — нет в архивных материалах упоминания. Таким образом, пропадает гипотеза напоминания спустя годы.

— Так… — прервал Хартнер и замечтал об ужине: рулет, красная капуста и картофельные клецки. — Преступление как вымогательство возобновления следствия преступления вековой давности… Звучит это на самом деле мало правдоподобно…

Мок почувствовал одновременно и сонливость, и неизвестное беспокойство. Через какое-то время машина тронулась. Беспокойство было связано с гимназией, с Софи и со словами «возобновление» и «преступление». Размышлял лихорадочно, если он думал о Софи, когда проходил или проезжал мимо какой-то школы. Через несколько секунд он увидел вчерашнюю картину: столб с объявлениями около Гимназии святой Елизаветы.

Духовный отец князь Алексей фон Орлофф предсказывает скорый приход Антихриста. «Прав этот отец духовный, — подумал Мок, — возобновляются преступления и катаклизмы. Меня снова бросила женщина, Смолор снова начал пить».

Мок увидел себя, выходящего из цветочного магазина. У маленького газетчика он купил «Последние новости Бреслау». В одной из колонок объявлений его взгляд привлек необычный рисунок. Мандала, круг перемен, окружала мрачного старика с поднятым вверх пальцем. «Духовный отец князь Алексей фон Орлофф предсказывает, что приближается конец света. Вот и наступает очередной оборот Колеса Истории — повторяются преступления и катаклизмы древних веков. Приглашаем на лекцию мудреца из Sepulchrum Mundi. Воскресенье 27 ноября, Грюнштрассе, 14–16».

Мок снова услышал голос Хартнера: «Преступление как вымогательство возобновления следствия о преступлении вековой давности… Звучит это на самом деле мало правдоподобно…» Мок мрачно посмотрел на Хартнера. Он уже знал, зачем сюда пришел. Директор в доли секунды понял, что мечты о долгожданном обеде сегодня могут не сбыться.

Вроцлав, понедельник 9 декабря, два часа дня

Карандаш с золотым обрезом быстро двигался по разлинованным листкам записной книжки. Хартнер записал последнее пожелание Мока.

— Это все? — спросил он без энтузиазма, смакуя в мыслях восхитительный рулет.

— Да, — Мок достал похожую записную книжку, записную книжку путешественников и полицейских: черную, обвязанную резинкой, с узкой тесемкой, к которой был привязан карандаш. — О, и еще одно я хотел бы просить вас, директор. Пожалуйста, не упоминайте мое имя или должность. Сохранение инкогнито — это лучшее решение в ситуации, когда…

— Не надо мне объяснять, — тихо сказал Хартнер, жуя в воображении хрустящую от шкварок клецку, покрытую соусом и густой красной капустой.

— Прошу понять, — Мок написал в записной книжке заголовок «Убийца из календаря». — Мне очень неловко отдавать вам приказы.

— Дорогой советник, после «дела четырех моряков» вы можете давать мне приказы до конца жизни.

— Да, — карандаш попал между зубов Мока. — Поэтому вы согласны, что я буду сидеть в вашем кабинете и работать с вами до утра?

— При одном условии…

— Да?

— Что вы позволите мне пригласить вас на ужин… Конечно, сначала я отдам соответствующие распоряжения своим подчиненным.

Мок улыбнулся, кивнул головой, тяжело поднялся и сел за аккуратным секретером девятнадцатого века, где обычно утром секретарша Хартнера записывала ежедневные распоряжения шефа. Хартнер поставил перед ним телефон и открыл дверь в секретариат.

— Госпожа Хаманн, — обратился он к секретарше и указал рукой на Мока. — Господин профессор является моим соавтором и другом. В течение нескольких следующих часов, а может быть, дней мы будем работать вместе над некоторыми научными вопросами. Мой кабинет является его кабинетом, и все его приказы — мои.

Госпожа Хаманн кивнула головой и улыбнулась Моку. Такая же улыбка, как у Софи, но другой цвет волос. Мок набрал номер Майнерера и — до того как Хартнер закрыл дверь — одним взглядом обвел стройную талию и выдающийся бюст госпожи Хаманн, а звучащая у него еще в ушах фраза директора «все его команды» запустила воображение и подтолкнула перед глазами непристойные и дикие сцены с ним самим и с госпожой Хаманн в главных ролях.

— Майнерер, — пробормотал Мок, когда услышал характерный фальцет своего подчиненного. — Прошу придти в Университетскую Библиотеку на Сандштрассе. У секретарши директора Хартнера, госпожи Хаманн, вас ждет картонная папка с именем адресата. Отнесите ее в отель «Königshof» на Клаасенштрассе. Независимо от того, какие поручения вы получили от Мюльхауза, приказ на слежку за Эрвином все еще в силе. Через час мой племянник должен закончить занятия. Есть там где-то рядом с вами Райнерт? Нет? Так прошу его найти.