— Решаемый. Мы — дочери нашего отца. Он имеет власть над нами и нашими решениями. Определённую, но имеет. Однако… мы его дочери, и он всё сделает ради нас, если вопрос станет ребром. Он нас слишком любит.

— Мне жаль вашего отца.

— Мне тоже, — даже не моргнула глазом. — Так что насчёт корабля?

Её упёртость мне и нравится, и не нравится. С одной стороны, я вижу, что Катэрия человек, который будет пробиваться к своей цели любыми силами. Такую девушку бы с радостью приняли в орден Дочери Войны. С другой стороны… мне не нравится, что всё своё упорство она сейчас пускает в мою сторону.

Я внимательно смотрел на Катэрию. Обычная умная девушка, однако под этой аристократичной внешностью скрывался боец. Одарённые были немного быстрее и сильнее простых людей. И чем они становились сильнее в плане дара, тем сильнее они становились просто физически. Без каких-либо паранормальных способностей, как движение, будто телепортация, или сила, чтобы поднять машину над головой, но сильнее.

Просто гипотетически, выхвати я плазмострел, и вместе с ней помру я. Пистолет, который у меня тоже был? Щит, и меня убьют. Иначе говоря, в плане силы преимущество было именно на её стороне, не на моей.

­— Почему твой взгляд стал таким кровожадным? — внезапно спросила Катэрия. И я видел, как она немного, но напряглась, уже готовясь предпринять в случае необходимости меры.

— Я просто не могу понять, зачем тебе это знать.

— Это женское любопытство, — ответила она невозмутимо. — Алианетта просила держать всё в секрете, и я буду держать. От отца, от людей, от… государства, — последнее слово она выговорила медленно. — Ведь меня попросила моя сестра об этом. Но самой мне интересно, что это за корабль. И кто ты сам. Собственно, именно поэтому я и согласилась помочь. Любопытство.

—­ Я не могу ответить.

— Даже при факте, что я поклянусь оставить это втайне от всех?

— Даже так и… — я бросил взгляд на приборную панель и слегка нахмурился. — У нас снова ошибка.

— Не пытайся уйти от темы, Грант…

Но теперь я не думал о нашем разговоре. Я думал об ошибке, которая вновь появилась, хотя, как заверяла меня Катэрия, она должна была исчезнуть. Датчик вновь говорил о слабом сигнале.

— Нет, Катэрия, у нас действительно ошибка, — ткнул я пальцем в экран, где высветился всё тот же код, пусть и до сих пор жёлтый.

— Он пропадёт, — уверенно заявила она. — Но тогда я бы хотела…

— Погоди, — вытянулся я, внезапно почувствовав в воздухе аромат чего-то постороннего. — Ты чувствуешь запах?

— Я ничего не чувствую.

— Нет, действительно запах, словно пахнет…

Я был инженером и мог сложить два плюс два, связав ошибку о слабом сигнале с запахом, который лучше не чувствовать. Потому что так пахло топливо. А раз я чувствую запах, значит сейчас оно поступает отнюдь не в двигатель, как положено.

— У нас четвёртый топливный насос прорвало! — рявкнул я так, что Катэрия даже немного вздрогнула.

Не только она, но и весь челнок. Он резко просел, будто мы попали в яму, да так, что нас подкинуло в креслах, после чего он начал крениться на левый борт, будто заваливаясь при этом назад. Мы начали терять высоту.

Вот тебе и доверился другому человеку, а не себе. Гарантирует она, твою мать…

Глава 72

Катэрия вцепилась в штурвал так, будто цеплялась за собственную жизнь. Она пыталась поднять челнок, но вместо этого ещё больше его заваливая и совершенно не понимая, что нужно делать.

Пришлось хвататься за штурвал уже мне.

— Отдай штурвал! — попытался я вырулить, чтобы просто не разбиться, но она ещё и сопротивляется! Штурвал не отдаёт! — ШТУРВАЛ ОТПУСТИЛА!

Я рявкнул так, что Катэрия буквально отпрыгнула от него, вжавшись испуганно в сидушку и подняв руки.

— Отпустила!

— Задний манёвренные!

— Что?

— Врубай задние манёвренные двигатели! — рявкнул я.

Она ещё мгновение сидела, будто не понимала, что от неё требуется, после чего дёрнулась вперёд и передвинула рычаг.

Манёвренные двигатели не дадут той тяги, что даёт двигатель, но хотя бы помогут удержать челнок и не позволят нам перевернуться.

Я начал уводить нос вниз, попутно, выдавливая всю мощность из оставшихся трёх, чтобы выправить крен и приподнять заднюю часть. Мы всё равно снижались, однако уже не так быстро и более контролируемо.

— Отрубай насос!

— Какой?

— Топливный! Четвёртый топливный, отрубай его! Вырубай двигатель!

Катэрия теперь не медлила, сразу побежала пальцами по пульту управления.

— Сбрасывай груз! Быстрее!

Она подпрыгнула, ухватившись за рычаг, и резко дёрнула его на себя. В то же мгновение челнок подбросило вверх на десяток метров. Так, пока всё хорошо, теперь…

Я резко пошёл на поворот, гася скорость. Корабль нырнул носом, крутанув задом на сто восемьдесят градусом. Нас вдавило в спинки кресел.

— Упоры! Быстрее!

По камерам я уже выбрал в лесу место между деревьев, где можно было более-менее сесть. Я не следил, что делает Катэрия, сейчас главное было посадить челнок и не убиться и тем более не перевернуть его.

Мы слишком разогнались на спуске, однако времени тормозить просто не было. Челнок утонул в ветвях деревьев, словно ушёл под воду. Ветви заскрежетали по бортам машины. Послышался треск, на стекло посыпалась листва. Ещё доля секунды, и от удара нас вновь подбросило. Если бы не ремни, то нас выбросило бы из кресел. Посадка вышла настолько жёсткой, застонал сам челнок.

— Всё, вырубай! — приказал я, и Катэрия быстро-быстро начала переключать тумблеры, рычаги, давить по кнопкам, пока машина просто не заглохла. Только двигатели продолжали немного подвывать останавливаясь. — Где принудительная вентиляция?

— Что?

— Принудительная… проветрить? Продуть отсеки?

— Здесь нет такого, — покачала она головой, глядя на меня.

— Да твою же… Выходим. Давай!

Я быстро открыл дверь и выпрыгнул наружу. Катэрия не отставала от меня ни на секунду. Лес снаружи встретил нас прохладой и удивительной тишиной. Схватив Катэрию за руку, я буквально потащил её от корабля за собой, и лишь уйдя метров на двадцать, но так, чтобы видеть его, наконец смог выдохнуть.

Мы приземлились прямо в самую гущу леса. Повезло лишь в том, что челнок был достаточно тонким и смог протиснуться между стволами деревьев, иначе бы мы просто повисли на ветвях и ничего бы не сделали. Но вот то, что нам пришлось сбросить корабль…

Ладно, живы и ладно.

Между нами повисла тишина. Катэрия упорно не смотрела мне глаза. Куда угодно, но не в глаза. Я же пребывал в не самом хорошем настроении, чтобы вообще заводить разговор. Жёлтенькая надпись, это не опасно, мы так постоянно делаем… Аж зло берёт.

Зато как прокатились! Свидание продолжается, а?

Просто заткнись сейчас.

Ладно, вдох, выдох, вдох, выдох. Мы живы, челнок посадили, и это главное. Всё остальное можно исправить.

Мы стояли минут пять, прежде чем Катэрия наконец попыталась подать голос.

— Грант.

— Чего? —­ покосился я на неё.

— Мне очень жаль, что так произошло. Это моя вина, ­— чуть-чуть поклонилась она, но мне от её извинений легче не стало.

— Ты бы хотя бы искренности добавила в голос что ли… — ответил я хмуро. — Всё, возвращаемся обратно.

Она посмотрела на меня, уже собираясь что-то сказать, однако я развернулся к ней спиной и пошёл к челноку.

Зачем мы отбегали? Просто пары топлива имеют плохую привычку взрываться. Взрываться хорошо и от любой искры. А там, я думаю, этих паров весь задний отсек, и будет достаточно самого простого незаметного замыкания, чтобы всё взорвалось ярким грибом. Но надо было так или иначе возвращаться, чтобы проветрить его, иначе такими темпами нам надо будет ждать очень долго.

— Стой здесь, закройся щитом, — сказал я безапелляционно, едва мы подошли к челноку.

— Что ты будешь делать?

— Исправлять.

Пришлось лезть обратно в салон, после чего подниматься в лаз и там согнувшись идти к самому концу. Как и ожидалось, весь пол был залит топливом, которое сочилось через одну из технических дверц в борту. Когда я её открыл, на меня буквально пахнуло испарениями топлива, что даже глаза заслезились.

Сейчас разбираться что да как я не собирался. Вместо этого осмотрелся, и нашёл люк на крышу, который открывался чуть позади. Его