Этот рассказ напоминает знаменитый в средневековом мире миф о чудесном камне шамире, которым сам царь Соломон резал камни для Иерусалимского храма. Его нужно было построить без применения железных инструментов, для чего и потребовался шамир. Слуга иерусалимского царя отправился к гнезду чудесной птицы (удода), которая улетела за кормом для своих птенцов, и накрыл гнездо стеклом. Тогда птица принесла шамир, чтобы разрезать стекло, и волшебный камень достался Соломону. Еще один не менее знаменитый миф о птичьем гнезде привлек внимание мифологов, потому что он был распространен в Евразии и Америке почти везде и, возможно, является одним из древнейших мифов человечества. В нем рассказывалось о герое, который разорил орлиное гнездо и стал шаманом. Счастливчик, доставший вороний камень, также наделялся чудесными способностями врачевателя. Читатель может вспомнить сюжет о викингах, которые отправились за волшебным золотым яйцом в Биармию. Эстонское поверье о вороньем камне позволяет понять, зачем скандинавскому конунгу понадобилось чудесное яйцо.

По новгородской летописи, у Вороньего камня на Чудском озере в 1242 году дал сражение ливонским рыцарям Александр Невский.

Немецкий хронист и миссионер Генрих Латвийский в своей «Ливонской хронике» (XIII век) упоминает некоего бога по имени Таара (Тарапита, почитаемый на острове Сааремаа) как высшее божество, дарующее победу в верованиях эстонцев. По преданию, Таара родился на горе в прекрасной роще (рощи и горы почитались всеми финно-угорскими народами). Когда немецкие миссионеры рубили эту рощу и уничтожали стоявших там идолов, язычники ждали, что из деревьев потечет кровь.

Что это за идолы, можно представить из другого описания Генриха Латвийского. Один лив рассказывал Генриху, что видел в лесу своего бога, который предрек им будущее — приход вражеского войска. Этот бог «от груди рос из дерева», то есть идол был вырезан прямо из ствола. Такие изображения встречались у многих финно-угорских народов (финнов, саамов, коми); у карел известны культовые деревья карсикко. После ухода миссионеров ливы нашли принесенные ими деревянные статуи святых и решили наказать «саксонского бога». Они отрубили одной из статуй голову и пустили ее в море, вслед за отплывшими немцами. Интересно, что так поступил русский князь Владимир Святославич с идолом главного славянского языческого божества — Перуна — после Крещения Руси: его бросили в Днепр и отправили плыть за днепровские пороги, прочь из Русской земли.

К Таара обращались осажденные «железными мужами» (крестоносцами в эстонском фольклоре) эстонцы с возгласом: «Таара та!» («Таара, помоги!») Ему приносили в жертву скот в священных рощах, а на западе Эстонии устраивали ритуальные сражения и танцы. Вероятно, у него были специальные служители культа: колдунов в Эстонии называли тоорумеес, «человек Тоора». Громовник Туури известен и в финской мифологии. Имя Таара (Тоора, Туури) могло быть эпитетом Уку или Укко, но, возможно, финнам и эстонцам (древнерусской чуди) с древности был известен и культ скандинавского громовника Тора, занесенный призванными в Новгород варягами. Недаром четверг — день громовника Тора в германской традиции — считался у эстонцев праздничным. В этот день устраивались жертвенные трапезы. Еще его считали подходящим временем для колдовства: злые духи, преследуемые громовником, были сговорчивее. Имя Тоора напоминает наименование высшего небесного божества у обских угров — Торум. Возможно, схожим было древнее имя общефинноугорского небесного бога.

Таара как верховный бог эстонцев стал популярным в поздних трудах кабинетной мифологии и у неоязычников.

Согласно эстонским поверьям, у каждого леса были свои духи — метсаваймы. Они могли притвориться простыми людьми. Например, такой дух принимал облик мальчика-пастуха. Правда, пас он не обычное стадо, а зайцев. Иногда их внешность обманчива: спереди они походили на человека, но сзади имели хвост или выглядели как гнилой ствол. Появлялись и в виде животных: волка, медведя, змеи. Метсаваймы покровительствовали птицам, заботились о больных и раненых животных, от них зависел рост деревьев в лесу. Обитали они в дуплах, куда селились семьями. Для людей они не были опасны, но могли наказать тех, кто нарушал запреты, в том числе христианские (например, работал в лесу по воскресеньям); метсаваймы путали дорогу, лишали удачи охотника, который оставлял в лесу раненых животных. Большую опасность представляли лешие ванахальбы («старые черти») или ванасыги, «старые слепцы» (слепота или один глаз — распространенный признак нечистой силы). Они могли сбить с пути, подавая свой голос, который слышался как эхо. В облике седых старцев они пасли стада диких животных. Впрочем, кому удавалось заключить договор с ванахальбом, того сопровождала особая удача в охоте.

Пеко или Пекко был особенно почитаем у восточных эстонцев — православных сету. Он именовался также «древним богом» или «древним идолом». Изображение Пеко изготовляли из воска или дерева, зимой особый хранитель держал его в амбаре, а во время сева «идол» выносили на поле. Пеко молили об урожае, о плодовитости скота, благополучии семьи, защите от непогоды. Праздник, посвященный Пеко, проводился в конце августа — начале сентября, во время жатвы, и участвовать в нем могли только мужчины. На священной трапезе избирался хранитель Пеко — победитель в ритуальной потасовке. Духу плодородия Пеко были близки покровитель полей у карел — Пеллон Пеко — и финский Метсик (буквально — «дикий»), именовавшийся также Маа-кунингас, «Царь земли», воплощением которого было изображение мужчины (реже — женщины) с подчеркнутыми признаками пола. Его носили по полям, чтобы получить урожай, а затем оставляли в лесу. Фигурку Пеко могли хранить и в доме (амбаре) по завершении полевых работ. Еще почитались «хозяин хмеля» и «мать льна».

Эстонцам были известны предания о первобытных великанах — сыновьях Калевы. Чашевидные углубления на камнях — это следы рук сыновей Калевы, которые метали жребий, разделяя угодья. Считалось, что большие камни появились на полях Эстонии потому, что «девушка Калевы» несла их в переднике, но ткань не выдержала тяжести, и камни просыпались. Существует предание о похищении великанской девы, которая превратилась в огромный камень у городища Иру.

Это предание характерно для мифов о народе великанов: они окаменевают, превращаясь в скалы, с приходом обычных людей. Камни с чашевидными углублениями, которых в Эстонии и Финляндии известны сотни, использовались до недавнего времени как жертвенные и целительные. Отпечатки на них приписывались не только Калевипоэгу, но и другим великанам, в том числе злобным ванапаганам и