Я с некоторой опаской посмотрел на отца. Знал бы он, что в шкуре его собственного ребенка — взрослый мужчина! Но он крепко взял меня за руку, и мы покинули кабинет.

***

— Как обстоят дела в имении, Михаил? — с порога начал Николай Александрович, глядя в глаза старшему по дому.

Тот засуетился и в своей привычной манере, стал перекладывать бумаги с места на место.

— Все хорошо, ваше сиятельство! Как видите, дом в порядке, прислуга сыта и одета, сад радует глаз. И ваш сын не перестает удивлять своими успехами в учебе.

— Денег хватает?

— Да, конечно, ваше сиятельство! — по щекам Михаила пошли пятна.

— Дайте-ка ознакомиться с вашей бухгалтерией.

Пока они разговаривали, я во все глаза смотрел то на отца, то на Дубского. Ведь пока я шел сюда, помнил, что нужно узнать про воровство, но как только увидел Михаила — все вылетело из головы. И теперь каждая фраза отца отзывалась в голове непонятной болью.

— Конечно, Николай Александрович, сейчас найду.

Дубский надолго зарылся в папки. Отец выглядел спокойным и собранным. Взгляд с интересом скользил по кабинету, периодически останавливаясь на некоторых бумагах и заметках. Наконец, Михаил вытащил из стопки новехонькую книгу и раскрыл ее на середине.

— Вот, — он протянул ее отцу. — Здесь все записи. Доходы, расходы. Что, куда, зачем. У меня все четко.

— Алексей сказал мне, что вы помогали ему изучить вашу работу. И как успехи?

— Ну, что вы, ваше сиятельство! — всплеснул руками Михаил. — Пару раз прошлись с ним по дому, и я рассказывал, на что обращаю внимание. Очень умный мальчик! На лету схватывает.

Я скривился от этой похвалы. Прислушиваясь к собственным ощущениям, мне удалось уловить эмоции Дубского. Внешне он производил впечатление уверенного в себе хозяйственника, а внутри — боялся, хитрил, врал и искренне верил, что мы купимся и отстанем. Мысленно усмехнувшись, я продолжил наблюдать.

— Вижу, Михаил, действительно у вас в книге все в порядке, — начал отец. — Только вот, это не та книга.

— Как не та? — удивился Дубский.

Николай Александрович наклонился ко мне, показывая ровные строки цифр.

— Алексей, посмотри, что ты видишь?

— Записи расхода и прихода, — озадаченно сказал я и вдруг до меня дошло. — Одинаковые записи. Одна рука, один почерк.

Отец кивнул.

— Если бы это писали в разное время, то так или иначе, выглядели бы по-разному. Посмотри сюда, — он указал на лежащий на столе блокнот. — Вот несколько заметок, сделанных в разное время.

Я пригляделся — уборка дома (последняя “а” выглядела как половина буквы); расставить цветы (ровно и аккуратно); подготовить главные покои (слово “покои” больше угадывалось, чем было похоже само на себя).

— В этой книге записи делались в один заход за все периоды, — отец повернулся к Михаилу, — поэтому прошу предоставить мне другие записи. Настоящие.

Вокруг отца всколыхнулся воздух. Едва слышно зашуршали документы на столе и, повинуясь магии отца, сложились в ровные стопки. Михаил побледнел, сжался, словно желал слиться с белой стеной. На мгновение мне показалось, что его фигуру накрыло легким маревом. Знакомым маревом — очень похожим на то заклинание, что я видел возле своей двери, и за которым безуспешно гонялся по коридору. Неужели, он сейчас использует против нас силу?

— Михаил. Я жду, — жестко сказал отец.

— Эта книга — единственная, — заикаясь залепетал он. — Другой никакой нет. Вы неверно поняли. Я ее действительно заполняю за один раз на много дней.

— То есть если я сейчас подниму все записи о расходах, то не найду ошибок? — от голоса отца веяло холодом.

— Наверное, — проблеял Михаил. — Ну, может, одна описка, будет.

— Алексей, — Николай Александрович повернулся ко мне, — знаешь, мы с твоей матушкой ехали и думали, что хорошо бы остаться в этом имении на недельку-другую. Как думаешь?

— Буду только рад! — я просиял самой милой улыбкой, на которую был способен.

— Тогда решено. Как раз будет время, ознакомиться с делами, верно, Михаил?

Тот стоял и, кажется, даже не дышал.

— Распорядитесь насчет главных покоев, мы здесь задержимся, — сказал отец и мы вышли из кабинета.

***

В столовой изумительно пахло розами. Матушка стояла возле одно из букетов и нежно разглаживала белые лепестки кончиками пальцев. Увидев нас с отцом, она обернулась и удивленно посмотрела на нас.

— Что с вами произошло? Почему вы в таком виде?

Мы с отцом переглянулись и одновременно сделали шаг назад. Матушка разглядывала наши взлохмаченные волосы, пыльную одежду, царапину на моей щеке.

— Небольшое недоразумение с мебелью, дорогая, — невинно произнес отец.

— А ну-ка, быстро приведите себя в порядок! — она изо всех сил пыталась выглядеть строго, но губы то и дело расплывались в улыбке.

— Будет исполнено сию секунду! — грохнул голос отца.

— Негодники! — тепло сказала матушка нам вслед и рассмеялась.

Через час мы, чистые и без единой щепки в волосах, вернулись. И как раз вовремя. В столовую уже заносили легкие закуски, кувшины с морсом и нарезанные фрукты. А затем вышел Анисий в своем поварском колпаке и фартуке и поставил в середину стола большое блюдо с птицей. У меня от ароматов заурчало в животе. Так все вкусно выглядело.

Но я ждал, когда первым начнет отец. Этикет, чтоб его! Хорошо, что Николай Александрович сам был голоден и не стал нас томить.

— Приятного аппетита! — сказал он, ухватившись за зажаристую ножку курицы.

И я набросился на еду. Организм вспомнил, что он молод и нуждается в энергии. Уплетал за обе щеки! И крылышки, и картошку, и зелень, не забывая брать сладко-кислый соус. Повар расстарался на славу!

Когда на тарелки остались одни кости, я сыто откинулся на спинку стула. Хорошо!

Матушка вытерла пальцы о салфетку и улыбнулась:

— А теперь гулять! Познакомишь с садовником?

— Обязательно!

— Я, пожалуй, посмотрю дом. Давно тут не появлялся.