Шрифт:
Закладка:
– Чарострел? – светским тоном поинтересовался Нил.
– А ты, лорд, – иронично, с холодной вежливостью отозвалась я, - явно знаешь толк в том, как уговорить собеседника принять нужную тебе точку зрения.
– Знаю, - не стал спорить дивный и с сожалением добавил: – Но с тобой этo не работает… С тобой вообще все не так. И со мной, когда ты рядом, тоже…
И посмотрел на меня так, что я невольно опустила свой взгляд в уже пустую тарелку, испытывая неловкость. А ведь до встречи с Занозой иcкренне считала, что слова «я» и «смущение» просто не могут стоять рядом в одном предложении. Захотелось уйти от разговора, который в любой момент мог стать слишком личным. А поскольку лучшее cредство ухода – это ноги, я ими и воспользовалась – банально удрала в номер, пробормотав, что мне нужно забрать оттуда свои вещи. А Нил пусть ждет меня на кpыльце гостиницы.
Когда я, прихватив из комнаты куртку и сумку, вышла на улицу, Нил уже сидел в чабиле, припаркованном прямо напротив крыльца. Фэйри был живым воплощением невозмутимости. Холодный и отстраненный.
Я запрыгнула в машину, и та, взвизгнув тормозами, сорвалась с места.
Судя по тому, как мы резко стартанули, не у одной меня невозмутимость была напускной. Зато до входа в Холм Нила мы добрались быстро. Пронеслись стрелой по пустынным в столь ранний час улицам столицы фэйри и затормозили у входа в Холм. Правда, на этот раз нас ждала не витрина, а… центральная лестница оперного театра.
Когда мы остановились рядом с колоннадой, я не удержалась от сарказма:
– Тебе не кажется, что мы пришли рановато. Выступление начнется часов через шестнадцать…
– Не переживай, входные билеты нам не понадобятся, – заверил Заноза.
А я, фыркнув, подумала: «Вот так всегда, кого-то выводят в театр оперу слушать, а кого-то – только грабить и возвращать уворованное…»
И тут дверца рядом со мной распахнулась, и я увидела протянутую руку Нила.
– Идем? - полувопросительно уточнил он.
Я приняла руку и выбралась из машины. Мы поднялись по лестнице театра, дивный отсчитал нужную колонну, приложил к ней руку, произнеся слова-пароль, и пространство между этим и соседним столпами подернулось рябью перехода.
Первым в портал шагнул Заноза. Я следом.
Перед глазами, насколько простирался взор, была взрытая земля, срезанные каменные глыбы, искореженное пространство. И над этим изувеченным миром занималась заря. Багровые лучи вoсходящего солнца обещали зной.
Этот алый свет отразился в стекле флакона, в котором был заточен сейчас целый мир. Удивительный и прекрасный. И такой крохотный. Едва удалось различить излучину реки, которая вилась в горном ущелье. Приблизив фиал к самому носу, я увидела леса и поля, озера и деревушки словно из оживших вдруг старинных легенд. И замок, величественный, белокаменный, прекрасный…
– Как ты будешь его доставать? - спросил Нил, с интересом глядя на меня.
– Да, собственно, никак, - с этими словами я размахнулась и…
Флакон улетел не так уж и далеко, звонко разбившись о срезанную подошву какого-то валуна. И тут же в разные стороны брызнул свет. И я увидела, как аккуратно начало раскрываться пространство. Признаться, думала, что его просто скомкали по принципу «лишь бы впихнуть», нo нет… Оно оказалось сложенным на манер бумажной фигурки. И сейчас распрямлялось. Неспешно и неотвратимо. А я смотрела на эти линии сгибов, на аккуратные арканы, что размыкались один за другим, и…
Кажется, я задержусь в холмах… Даже если Заноза попытается меня отсюда выставить. Еще недавно я недоумевала над желанием Эшли остаться здесь. А вот сейчас сама… А все потому, что я узнала эти плетения, фтырх подери!
Я не могла понять, как такое могло произойти, но факт оставался фактом: это была мамина рука. Ее авторские заклинания, над которыми она корпела годами, доводя до совершенства. Их знали лишь она и я.
У меня в мозгу не укладывалось: как такое могло случиться? Еще вчера мы с ма беседовали, а Холм похитили около недели назад… И все же. Сид сперла Мэй Бризроу!
А пространство меж тем продолжало шириться, росли леса, озера, горы… И замок тоже становился все больше, величественнее, прекраснее. Он устремлял свои острые пики шпилей, словно хотел распороть ими само утро нового дня на отдельные яркие ленты.
И когда белокаменная твердыня обрела свои истинные размеры, а Холм вернулся на законное место, Нил произнес всего одно слово:
– Спасибо. - И столько в нем было всего… Радость, облегчение, надежда и… грусть?
– Дивные же не благодарят. Иначе можно оказаться в должниках.
– Дивные много чего не делают. Но может… Я хочу быть тебе должен?
Я слышала в его словах двойной смысл. И даже понимала его, но… боялась сделать шаг навстречу. Откpыться. И доверить себя этим сильным мужским рукам. Тем более сейчас, когда узнала, что к похищению причастна моя мать.
Может, когда это вскроется, в глазах Нила я увижу лишь презрение и ненависть. А я не готова была к такой пытке – любить и знать, что тот, кому ты отдала свое сердце, тебя презирает.
И я сделала единственное, что мне казалось правильным, - притворилась, что ничего не заметила.
– Ты и так мне должен, – сказала как можно более непринужденно. - Аванс, расчет и самые лучшие рекомендации.
И тут Заноза не выдержал. Он сорвался и, схватив меня за плечи, произнес:
– У тебя кто-тo есть?
И этот его взгляд, от которого не укрыться даже под опущенными веками…
«Солги! Солги! Солги!» – требовал разум. И я решила к нему прислушаться. Распахнула глаза, готовая сказать «да», но… Язык словно прилип к небу, а сила, до этого плескавшаяся внутри меня, на самом дне резерва, взбунтовалась.
Мое лицо, видимо, перекосилo. То ли от бoли, то ли... Да грыхт знает от чего!
– Рин, что с тобой?
– Не мешай, я пытаюсь соврать! – выпалила я, и… тут же все закончилось. Сила улеглась, словно и не было этого огненного шторма, готового сжечь меня изнутри.
А я пыталась осознать: впервые Я НЕ МОГЛА ЛГАТЬ! Как?
Первым все понял Нил:
– Кажется, с частью моей силы ты приняла и то, что к ней прилагается…
– Что-о-о?! – выдохнула ошарашенно.
– Высшие фэйри не способны лгать, – и, произнеся это, Заноза тут напряженно спросил: – Да или нет?
Я не могла лгать, но и говорить правду не хотела. И
