Шрифт:
Закладка:
Мама притворно вздохнула:
– Ох, знаю, знаю… И в кого такая? Я вот жуткая трусиха, высоты боюсь – а она на скалолазание ходит! Я их записи смотреть спокойно не могу, сердце замирает – а она говорит: мам, придешь на соревнования? Представляете?!
Светская беседа не клеилась, слова звучали натужно, неестественно. Мама нервничала, перекладывала чашку из ладони в ладонь, мелко покусывала нижнюю губу. Арина понимающе кивнула, дотронулась до ее плеча, как старая подруга:
– Не волнуйтесь, Лена. У меня бояться нечего. Здесь уважают личные границы и не лезут на чужую территорию. Но, пожалуйста, поймите меня правильно, Двор не лучшее место для маленькой девочки.
– О господи! – выдохнула мама, не зная, куда спрятать дрожащие руки. – Арина, что это? Хоть вы объясните, как это вообще возможно?!
– Не объясню, – грустно улыбаясь, Арина покачала головой. – Я не ученый и понимаю в устройстве мира лишь чуточку больше вашего.
– Но ведь вы здесь живете…
– Двор – он как самолет. Чтобы летать на самолете, необязательно знать, как он устроен. А в нашем случае, может, даже и вредно. Мы – все мы, местные жители – просто верим, что здесь все устроено немного не так, как у вас, и, быть может, именно на этой вере все и работает.
– Как?! Как работает?! – Пустая кружка со стуком встала на стол, в глазах мамы стояла мольба. – Это же невозможно: с одной стороны двор видно, а с другой не видно! Это ведь не мираж, не оптическая иллюзия?! А этот ваш дворник?! Он же… он же…
– Мертвый, – легко кивнула Арина. – Лет пять назад случайно попал во Двор и не смог выйти. Замерз в Лесу. А у нас как раз старого дворника баба Тоня разорвала… С ней иногда случается…
– Я тебе потом расскажу, – шепнула Варя в ответ на недоуменный взгляд мамы.
– Бывает, во Двор попадают случайные люди, – продолжала Арина. – Но это редкость, исключение из правил.
– И какие же это правила?
– Если по-простому, то Двор притягивает все необычное, чему нет места в вашем мире. Вы уж извините, что я так разграничиваю, но здесь в самом деле другой мир, и вы чужачка, как ни крути.
– А Варя? – быстро спросила мама.
– Как я уже сказала, у вас очень хорошая девочка, но здесь ей делать нечего.
Арина подлила еще чаю, поставила на стол вазочку с песочным печеньем, явно не магазинным. Ароматические палочки осыпались пеплом, но дым от них витал под потолком, свивался кольцами, вихрился, играл. Дышалось тем не менее очень легко. Правда, приходилось отгонять сонливость, и Варя то и дело незаметно щипала себя за ладонь.
Вместе с дымом по комнате плавали истории, одна другой фантастичнее и удивительнее. Арина рассказывала, что на чердаке свил гнездо гигантский змей. Он уже несколько лет в спячке, но подниматься на чердак желающих все равно нет. Поэтому кровля над вторым подъездом как протекала, так и протекает. И все бы ничего, но протекает она именно над квартирой электрических людей. А когда встречаются вода и электричество, случается короткое замыкание и весь дом сидит без света. А в соседнем доме живет человек-студень. Он настолько разросся, что пришлось отдать ему квартиру по соседству, благо пустых квартир хватает и жившего в ней невидимку просто переселили в свободную.
Мама слушала, то недоверчиво выгибая бровь, то раскрыв рот от изумления. Иногда она смеялась, но смех этот был фальшивым, с нотками страха. Варе было тепло и уютно. Болезнь отступила, впервые после ночных пряток в Лесу. Не пропала совсем, затаилась до поры, но сейчас это волновало Варю в меньшей степени. Сон клонил голову к столу, сопротивляться становилось все труднее. Не думая, как это выглядит со стороны, Варя положила голову на руки и уснула под гипнотический голос Арины.
Домой мама несла ее на руках. Варе хотелось сказать, что она уже взрослая и может дойти сама, что маме тяжело, но тело отказывалось слушаться. Даже язык ворочался с трудом. Варя немного злилась из-за того, что каждый визит к Арине она засыпает, но сил оторвать голову от маминого плеча попросту не было. На пороге, прощаясь с хозяйкой, мама остановилась, и в сонной Вариной голове отпечатался обрывок короткого непонятного разговора.
– …все хуже и хуже. Врачи этого не увидят, и не надейтесь. А потом, в один прекрасный день, станет поздно.
– Но вы ведь можете это исправить?! Арина, я же видела, что вы можете!
– Попытаться. Я могу попытаться. Но это сложно, и, сами понимаете, в этом мире ничего не дается даром…
– Я достану! Я найду деньги!
– Ах, Лена! Ну к чему здесь ваши фантики? Мне от вас ничего не нужно, поверьте. Но Вселенная любит равновесие. Цена может оказаться очень высокой…
Потом, когда пришлось забираться в окошко, Варя ненадолго проснулась. Обрывки разговора все еще мелькали в памяти, но вспомнить, чем он закончился, не получалось. Это было важно, очень важно, но, наверное, могло подождать до завтра. В кровати Варю окутала медовая сонливость. Стало тепло и спокойно оттого, что мама теперь знает ее тайну.
Мама сидела на полу у кровати, гладила по спине мягкой рукой. Глаза слипались, моргали все медленнее, и мамин профиль становился прозрачным, неземным. Уже наполовину во сне Варя вдруг вспомнила, что хотела спросить:
– Маа? А ты почему так рано вернулась?
– Мне дядя Андрей позвонил. Сказал, заходил к нам, хотел какие-то документы отдать, а дома никого. Я так перепугалась, Варя… Но ты спи, спи… ерунда это все…
Варя вспомнила нервного продавца квартиры и подумала, что это вовсе не ерунда, а очень даже подозрительно. Правда, сама не понимала почему. Мягчайший, сотканный из пуха и ваты, сон накрывал ее с головой. Мама сидела рядом, и Варю совершенно не волновало, что верхняя кровать поскрипывает, словно по ней ползает кто-то любопытный и неугомонный.
* * *
Вблизи баба Тоня из реального мира оказалась совсем не такой, как во Дворе. Неторопливая благообразная старушка, ухоженная и для своего возраста вполне бодрая. На голове синий берет, на крючковатом носу – очки в старой роговой оправе. В расстегнутом вороте зимнего пальто распушилась серая шаль, так похожая на свалявшийся мех, что Варя невольно вздрогнула.
Баба Тоня дожидалась ее у подъезда, коротая время со знакомыми голубями. Крошки сыпались скупо, и голуби ссорились, недовольно курлыкая. Когда Варя появилась
