ладонь, целует ее и продолжает негромко:

— Последние семь лет своей жизни я провел в такой нескончаемой череде негатива, боли и ненависти, что, кажется, немного растерял человечность.

— Немного? — ехидно хмыкаю я.

— Немного, — с улыбкой кивает Эдгар. — Я, между прочим, не испепелил на месте всех своих слуг прямо там, в розарии, и это достойно как минимум аплодисментов.

— Ах, ну если смотреть на ситуацию с такой стороны…

Я уже откровенную смеюсь, кажется, это нервное. Замолкаю, лишь когда от смеха вновь начинают побаливать ребра, и бок сводит резкой судорогой.

— Отдыхай, огонек. Тебе сейчас в самом деле нужен покой и крепкий сон. Я не требую от тебя никаких ответов прямо сейчас, но знай, что…

Эдгар склоняется надо мной так низко, что я чувствую на себе его горячее дыхание и могу разглядеть каждую ресничку.

— …что ты действительно очень дорога мне. По-настоящему. Понимаешь?

Его губы мягко касаются моих коротким легким поцелуем. Какие-то секунды — а я внутренне начинаю пылать, сгорать от огненного вихря эмоций. Мне хочется раствориться в этом мгновении, забыть о жестоком мире вокруг, там, за пределами этой комнаты. Хочется довериться этим ласкам и объятьям… Но можно ли им доверять?

— Отдыхай, — говорит Эдгар, явно с неохотой отстраняясь от меня. — Если тебе нужна будет помощь, просто позови Ба…

— Не уходи, — неожиданно для самой себя произношу я.

Эдгар замирает уже на пороге комнаты, оглядывается на меня с удивлением и… да, надеждой.

— Что ты сказала?

— Не уходи, — повторяю громче. — Останься. Ты можешь остаться? Я… Не хочу сейчас быть одной. Мне будет намного спокойнее, если ты будешь рядом.

— Если рядом будет монстр во плоти? — ухмыляется Эдгар.

— Что ж, один знакомый монстр лучше, чем толпа неизведанных тварей.

— Резонно.

Без лишних слов Эдгар ложится на кровать рядом со мной, прямо так, в одежде, поверх одеяла. Обнимает крепко, позволяя положить голову ему на плечо. Меня начинает клонить в сон почти мгновенно, от одного только ощущения тепла и сердцебиения под моей ладонью, лежащей у Эдгара на груди.

— Спи, огонек. Тебе в самом деле нужен восстанавливающий сон. Спи…

Он перебирает пальцами пряди моих волос, и этот жест успокаивает, убаюкивает лучше любого снотворного.

Не знаю, можно ли ему доверять, не знаю, есть ли у нас какое-либо будущее. Но пока у нас есть это нежное “здесь и сейчас”, я чувствую себя умиротворенной и счастливой.

Глава 22. Вязь воспоминаний

— Хватит с тебя на сегодня.

— Ну нет! Я еще полна сил! — говорю, а у самой язык еле шевелится, и ноги предательски дрожат.

— А я сказал — хватит, — твердо говорит Франкур. — Ты на ногах уже не держишься, о какой тренировке может идти речь?

Приходится признать очередное свое поражение и двинуться на ватных ногах вслед за этим вилховым воздушным драконом. Он-то, в отличие от меня, лишь притомился, а вот я вымотана в конец. Перед глазами даже цветные пятна пляшут, настолько я истощила на сегодня свой магический резерв.

— В последнее время ты тренируешься с каким-то особым остервенением. Тому есть причина?

Я действительно каждый день прошу Франкура погонять меня на тренировочном поле. Благодаря доктору Айвару я очень быстро восстановилась после нападения и теперь снова полна сил и жаждой движений. Эдгара в поместье уже который день не было, и в павильоне Лакора его тоже не было — умотал в центр Шаренхола по неотложным делам. Базилио говорит, что он часто срывается так на несколько дней в Верховую Раду, потом возвращается вусмерть уставшим. Даже хорошо, что Эдгара сейчас рядом нет, мне как раз следует привести свои чувства и мысли в некое подобие порядка.

— Или, хм… Ты из-за брата расстроена?

Вместо ответа я только тяжело вздыхаю. И так все понятно.

Прошло почти две недели с тех пор, как я встретила Николаса в павильоне Лакора, и за это время я несколько раз наведывалась к нему под присмотром Базилио. Пыталась наладить с ним вновь связь, рассказывала о нас, о родителях, о прежней жизни Николаса. Он не отталкивал меня, но и не встречал с буйной радостью, что меня бесило изрядно. Я понимала, что передо мной стоит уже совсем другой человек, а вовсе не тот Николас, с кем я нянчилась в детстве. Кровь та же, внешность та же, но все это лишь скорлупа, а вот под ней теперь скрывается совсем иная, незнакомая мне личность.

У Ника даже тембр голоса поменялся, и осанка стала совсем другой. Раньше он ссутулился часто, за что получал от родителей нагоняй, а сейчас всегда сидел и ходил с идеально ровной спиной. Мне приходится заново знакомиться с собственным же братом, и это настолько дико и странно, что мой мозг отказывается воспринимать эту информацияю. Я сейчас постоянно пребываю в стрессовом, тревожном состоянии, и только бесконечные тренировки в рукопашных и магических боях позволяют мне не впадать в панику. Потому что я абсолютно, совершенно не знаю, что мне делать.

— Так… Как дела с братом? — осторожно спрашивает Франкур. — Я слышал от Базилио, что ты пытаешься наладить с ним контакт.

— Да никак, — честно отвечаю я. — Он вообще ничего не помнит и даже проблесков воспоминаний нет. Слушает мои россказни, как забавные сказочки, и на том спасибо. Было бы здорово, если бы у меня были какие-нибудь семейные фотографии, это помогло бы наглядно рассказывать о родителях. Но боюсь, что у меня ничего не осталось, — вздыхаю я, умываясь прохладной водой из маленького фонтанчика. — Все наши фотоальбомы остались в поместье Шаренхола, откуда мы так спешно сбежали, что почти ничего с собой и не взяли. А сейчас наверное все это уничтожено…

Франкур тоже охлаждается, умываясь водой из фонтана, и смотрит на меня задумчиво какое-то время. Взгляд у него такой… особенный. Будто бы решает, можно ли мне доверять.

— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — наконец говорит он.

— Куда мы?

— Увидишь.

Шаг у Франкура стремильный, широкий. Я почти бегу, поспевая за ним по ступеням замка, и очень скоро мы оказываемся в южном крыле второго этаже. Я по этим коридорам нечасто бродила, здесь в основном находятся комнаты прислуги.

— Нам сюда.

Франкур решительно распахивает одну из дверей, предварительно сняв с нее парочку крепких защитных заклинаний. Хм, интересно, вязь у чар далеко непростая, красивая, витиеватая. Такими чарами закрывают довольно ценные комнаты, но что может быть ценного в той части замка, где нет ничего, кроме комнат прислуги и подсобных помещений?

Мы оказываемся в небольшой комнате без окон, действительно что-то вроде кладовой. Однако