завинчены болтами. Я приложил ухо к двери «МК-Джувелри». В ответ — тишина: не слышно ни бормашин, ни китайской музыки, ничего. Мы побывали в смежных цехах и спросили, что случилось с косторезными фабриками.

— Они съехали в сентябре. Власти Дубая предписали им убраться, — сказал один начальник цеха.

— Они вернулись назад в Гонконг?

Наш собеседник покачал головой.

— Не думаю. Я слышал, что они перебрались в Аджман.

Хорошенькое утешение для ВВФ, не правда ли? Аджман — соседний эмират, всего в часе езды от Джебель-Али. Мы со Сьюзи решили было сегодня же съездить туда, но передумали: сначала правильнее было проделать кое-какую подготовительную работу да предварительно выведать, где находятся фабрики и работают ли они по-прежнему.

* * *

— Мы привезли вам фотографии.

Завотделом грузоперевозок недоверчиво взял у меня из рук снимок, но затем улыбнулся, узнав себя. Специально к этому визиту я заготовил целую папку фотографий, что мы отсняли в Дубае в ходе предыдущей поездки.

— Забыли, что ли? Мы-то закончили наш фильм о торговле, что снимали в прошлом году.

— Как же, помню, — улыбнулся он.

— Позвольте мне в последний разочек взглянуть на авианакладные, — продолжил я. — Они оказались очень полезными для нашего фильма. Нам нужно быть в курсе текущих контактов — хотим знать, какие компании экспортировали свои грузы в прошлом году, с тем чтобы ввести свежие данные в наш фильм. Можно ли взглянуть на последние авианакладные?

Зав. отделом не высказал возражений, более того, и в этот раз позволил делать все, что хотим, с авианакладными. Теперь я знал, где искать, и поиски свидетельств не заняли много времени.

— Взгляни, — прошептал я Сьюзи и подал ей пачку накладных на обработанную кость, отгруженную в Тайвань.

Именно это нам и надо было для требования окончательного запрета ввоза кости в США из Тайваня. Вот бы еще найти такие же доказательства в отношении Сингапура и Гонконга! Продолжение экспорта значило почти наверняка, что косторезные фабрики продолжают работу где-то в Объединенных Арабских Эмиратах. Я переснял ряд инкриминирующих накладных, а Сьюзи просто-напросто сунула их к себе в сумку: поскольку груз уже ушел, накладных едва ли кто-то хватится, а съемка была сделана для страховки: вдруг нам почему-либо не удастся вывезти подлинные свидетельства из страны, тогда остались бы хоть фотокопии.

Для помощи нам был придан служащий офиса, показывавший нам записи об импорте и помогавший в поисках. Мы просмотрели сведения по африканским авиалиниям, но — что вряд ли вызывало удивление — не нашли ни одного документа о слоновой кости. Впрочем, вскоре наш помощник, вытащив какую-то бумагу, помахал ею в воздухе.

— Взгляните, — с улыбкой сказал он, — вот так товар: зубы бегемота из Танзании.

— Правда? Как интересно, — сказала Сьюзи и нахмурилась: зубы бегемота приравнивались к слоновой кости.

— Кому адресован этот груз? — спросил я.

Наш помощник прочел адрес вслух:

— Компания «Аль-Редха Трейдинг» в Дубае.

Это была та самая компания, которая, по словам шотландского моряка, владела кораблем «Фадхил Аллах», перевозившим контрабандную кость.

Делая вид, что теряю интерес, я побрел в другой конец офиса и попросил чиновника помочь мне найти документы «Уганда Эйрлайнз». Взглянув через его плечо, я увидел, как накладная на зубы бегемота скользнула в сумку Сьюзи.

Вернувшись в номер, мы вытряхнули на постель содержимое сумки Сьюзи и принялись изучать наши трофеи. Подробности, которые мы узнавали из накладных, были интереснейшие. На накладной на зубы бегемота значился адрес экспортера в Танзании: Аль-Ваффа. Эллан мог бы с ним встретиться — он собрался лететь в Танзанию на этой неделе. Этим мог бы заинтересоваться и Коста.

Из остальных накладных было ясно, что косторезная фабрика Пуна «МК-Джувелри» по-прежнему являлась главным экспортером кости, каждые две недели отсылая груз в Тайвань, хотя и пользовалась услугами другой авиакомпании. Но была еще одна фирма, экспортировавшая кость, — «Дубай Трейд энд Траст», с которой мы ранее не сталкивались. Вместо адреса на накладной значился дубайский почтовый ящик. Я тут же созвонился с журналистом, которого помнил по своей первой поездке в Дубай.

— Вы слышали что-нибудь о компании «Дубай Трейд энд Траст»? — спросил я.

— Еще бы! — ответил он. — Будете смеяться, но я как раз сейчас делаю материал о его визите в Дубай. Все лимузины и вся охрана эмира отдана в его распоряжение.

— Чей визит? В чье распоряжение? — не понял я.

— Простите. Я думал, вы знаете. Мохаммед Файед. Компания «Дубай Трейд энд Траст» принадлежит братьям Файед. Они купили знаменитый лондонский универмаг «Хэрродс».

Вот след, по которому надо идти. Из дальнейших расспросов выяснилось, что штаб-квартира компании «Дубай Трейд энд Траст» находится в Международном торговом центре Дубая — импозантном небоскребе на шоссе Абу-Даби. На следующий же день я сунул выданную мне Ай-ти-эн видеокамеру в свой вещевой мешок и мы со Сьюзи отправились по следу «Хэрродс».

Офис компании «Дубай Трейд энд Траст» находился на 20-м этаже торгового центра. Выйдя из лифта, мы оказались в фойе, устланном плюшевыми коврами. За столом сидела секретарь; позади нее был список всех компаний, связанных с «Дубай Трейд энд Траст». В конце списка значилось название, состоящее из единственного слова: «Хэрродс».

— Надо как-то заснять этот список на видео, — прошептал я Сьюзи. — С добрым утром, — сердечно приветствовал я секретаря. — Мы хотели бы отправить кое-что из наших вещей из Танзании в Дубай. Мне посоветовали обратиться именно к вам.

— Да, сэр. Я позвоню, сейчас к вам выйдут.

Она набрала номер, вышел молодой человек и провел нас в офис. Десять минут спустя мы вернулись в приемную, обещав молодому человеку позвонить, «когда будут уточнены данные».

— Вы не возражаете, если мы на минутку присядем? — спросил я секретаря.

— Пожалуйста. Будьте как дома, — улыбнулась она.

Сьюзи села рядом со мной. Я развязал мешок и вытащил оттуда видеокамеру. Список фирм, который мне хотелось заснять, находился позади нас. Выглядело бы слишком подозрительно, если бы я встал и начал снимать его открыто. Я несколько секунд подержал камеру на вытянутых руках и набросился на Сьюзи.

— Так я и знал! Сколько раз говорил: бережнее обращайся с камерой! — прорычал я.

На лице Сьюзи было написано удивление.

— Ну вот же, сломана! Видишь, в окошечке нет картинки.

— Я обращалась с ней бережно, — запротестовала она. — Ты что-то сочиняешь, она не могла сломаться.

Я встал и сделал несколько шагов по приемной, прижав глаз к окошечку, а затем посмотрел в глаза Сьюзи.

— Ни черта не работает, — сердито сказал я и направил камеру прямо на перечень компаний. — Да, починка влетит нам в копеечку.

Как я и думал, секретарь, не желая